Больше ни полслова. Почему они не живут в столице вместе с ним? Почему редко видятся?
— Журналистка? — прочитав в моей визитке название газеты, удивился он. — Тоже в командировке?
Я отрицательно помотала головой.
Телефонная трель откуда-то из-за пазухи прервала нашу беседу. Николай поднес плоскую трубку к уху и тут же преобразился. Я не ошиблась в оценке его характера. Голосом человека, не терпящего возражений, он давал кому-то указания.
Я переключилась на девочек, чтобы не мешать.
— Маме купили, посмотрите. — Младшая протянула солидную бархатную коробочку, щелкнув замочком.
Две изящные сережки, отражая свет, подмигнули чистыми глазками бриллиантиков.
— Прелесть! — восхитилась я.
— Думаете, ей понравится? — наивно поинтересовалась та, которую звали Катей.
— Не сомневаюсь, — успокоила я девочек.
— Она просила цепочку, — заметила Катя.
— Еще и цепочку купим, — уверила сестра.
— Может быть, хотите позвонить? — обращаясь ко мне, предложил Николай.
— Мы хотим, — закричали девочки и стали выдергивать из его рук трубку.
После продолжительного молчания, видимо, никто не подходил, они передали трубку мне.
— Спасибо, — застеснялась было я, но потом набрала свой домашний московский номер.
В трубке послышались далекие длинные гудки. Сейчас в Москве было довольно поздно, разница с Лондоном в три часа. Миша должен быть дома. «Где же это он?» — мелькнуло у меня в голове.
— Всем не везет, — заключил Николай и предложил: — Раз нас всех никто не ждет, веселимся дальше. — И вопросительно посмотрел на меня.
— Пойдемте с нами, — поддержали отца девочки и, поддавшись их настрою, я согласилась, тут же забыв о муже.
Мы прошлись по расцвеченной Пикадилли. Девчонки с интересом пялились на тусующуюся молодежь, с грустью проводили взглядом длинную очередь, змейкой ползущую по ступенькам в кафе «Планета Голливуд», и затянули нас в игровой центр.
Поднявшись на самую верхотуру, девочки пожелали на ракете слететь вниз. Чувствовалось, что после выпитого пива их папа не испытывал острого желания превратиться в космонавта. И хотя снизу раздавались дикие вопли зрителей, наблюдающих за взлетом и падением этого космического монстра, он все же мужественно согласился. Видя мои полные ужаса глаза, сестры милостиво не предложили мне присоединиться к компании.
Их долго пристегивали, проверяя не выпадут ли они в процессе полета с высоты примерно пятиэтажки. Судя по реву публики, посадка обещала быть жесткой.
Ракета, словно сорвавшийся с троса лифт, резко падала вниз, затем, будто передумав приземляться, вновь отскакивала от посадочной площадки и взлетала ввысь, и так несколько раз, пока обезумевшие от крика и грохота зрители вроде меня не отключались. А уж те, кто находился внутри, то есть «космонавты» должны были вернуться разобранными на куски.
