Она выглядела такой разъяренной — того и гляди ударит. Губы побелели и крепко сжались. Но ей, как-никак, было уже за восемьдесят — молодость прошла, — и привычка к ненасилию укоренилась слишком глубоко. Как, впрочем, и у всех землян, за исключением недоумков типа Хайнса.
— Значит, тебе нечего больше сказать? — спросила она.
— Я многое мог бы сказать. Неужели ты забыла? Неужели все вы забыли? Ты помнишь, что творилось на Земле когда-то? Помнишь двадцатый век? Теперь мы живем долго; мы живем в безопасности; мы счастливо живем.
— Мы живем бессмысленно.
— Ты хотела бы вернуться в тот мир, что был здесь прежде? Норин энергично помотала головой:
— Вечный жупел для устрашения, да? Хватит, мы усвоили урок. С помощью Мультивака мы уцелели — но теперь нам его помощь не нужна. Она размягчит нас до смерти. Без Мультивака мы сами будем управлять роботами, сами будем вести хозяйство на фермах, в шахтах и на заводах.
— Мы не умеем.
— Научимся. Умение приходит с практикой. Нам необходим жизненный стимул, иначе мы все вымрем.
— У нас есть работа, Норин, — сказал Бакст. — Любая, какая душе угодна.
— Любая, лишь бы не важная. И даже ту могут отнять в мгновение ока, как у Хайнса. А чем занимаешься ты, Рональд? Математическими играми? Рисуешь линии на бумажке? Подбираешь цифровые комбинации?
Бакст протянул к ней руки, почти умоляюще:
— Моя работа — не пустяк! Ты недооцениваешь… — Он замялся, снедаемый жаждой объяснить, но боясь сказать слишком много. — Я работаю над серьезной проблемой комбинаторного анализа, основанного на генных структурах, которые можно использовать для того, чтобы…
— …позабавить тебя и нескольких любителей. Наслышана я о твоих играх. Ты придумаешь, как добраться из пункта А в пункт Б кратчайшим путем, и это научит тебя, как пройти от колыбели до могилы с минимальным риском. А потом ты научишь нас, и все мы возблагодарим Мультивака.
Она встала.
— Рон, ты предстанешь перед судом. Я в этом уверена. Перед нашим судом. И будешь признан виновным. Мультивак защитит тебя от физической расправы, но ты прекрасно знаешь, что он не в силах заставить нас видеться с тобой, разговаривать с тобой, иметь с тобой хоть что-то общее. И, лишенный человеческого общения, ты не сможешь больше думать и играть в свои игры. Прощай.
— Норин! Погоди!
Она обернулась в дверях.
— Правда, у тебя останется Мультивак. Вот и говори с Мультиваком, Рон.
Он смотрел вслед ее уменьшающейся фигурке. Она спустилась по дороге через зеленый парк, чья экологическая чистота поддерживалась упорным трудом спокойных и несложных роботов, которых никто практически не замечал.
