Он опять сидел в прежней позе, покачивая ногой, и смотрел на нее, словно она на сцене, а он в зрительном зале.
— У тебя никогда не было девушки так прекрасно сложенной, как я, — заявила Раиска, вставши в полный рост перед ним и закручивая в узел мокрые волосы. — У тебя никогда не было и не будет девушки с такими густыми волосами, как у меня, с такой восхитительной кожей, с такими красивыми прямыми ногами. Меня, холопку, а не какую-то там барышню можно поставить обнаженной в самом людном месте — все будут любоваться, и ни у кого не возникнет грязных мыслей на мой счет, потому что я прекрасна, и нет во мне изъяна! Ты понял, помещичье отродье?
— Кобылице моей в колеснице фараоновой я уподобил тебя, — в задумчивой тональности произнес «помещик».
Текст библейский, знакомый ей, он читал хорошо, но Раиска была очень ожесточена.
— Во тебе! — сказала она, показав ему кулак, после чего надела сарафан столь же быстро, как и сняла, словно это мешок: он был ей великоват.
— Не смотрите на нее, что она смугла, — проговаривал он негромко и задумчиво, — ибо солнце опалило ее: сыновья матери разгневались на нее, поставили стеречь виноградники, а своего виноградника она не стерегла…
— А барышни твои, — уж совсем добивала она его, — что в шелках да батистах выросли, худосочны, прыщавы, у них бледная немочь или еще что похуже. От них и дети родились золотушные да чахоточные, потому вы, баре, и вымерли, как динозавры. Произошел естественный отбор.
— Запомни, холопка, — сказано ей было с другого берега, — никогда я не польщуся на девицу неблагородных кровей.
— До чего я тебя ненавижу! — покачала головой Раиска. — Прямо убила бы на месте, нисколько не жалко.
И повторила про классовую ненависть, которую она теперь испытывает в полной мере.
— Скоро наш российский парламент примет закон о возвращении родовых владений прежним хозяевам, — невозмутимо продолжал он. — Вся эта земля будет моей…
— Надейся, дурачок. Держи карман шире, авось упадет тебе богатство с неба.
— Это неотвратимо, как восход и закат солнца. У нас там свои люди, все схвачено. Закон уже написан, депутаты подготовлены. Как только его примут, я не промедлю ни минуты, вступлю во владение моим родовым поместьем.
— Размечтался, глупенький!
— Думаешь, для чего я тут живу вот уже две недели? — спросил он.
Раиска за ответом в карман не лезла, ответила тотчас:
— Дурью маешься и не лечишься.
— Для того, чтоб напитаться этой водой, этим воздухом, чтоб тело мое — оболочка моей души — постепенно обретало здешние микроэлементы. Понимаешь? Процесс вступления моего во владение этой землей, процесс принятия наследства уже начался!
