Весёлые солдатские истории | страница 7

— Это товарищи мои, — объясняет Башмаков, — сослуживцы. Во время затяжного высотного прыжка. С семи тысяч прыгали. Вон Мишка Бандура летит. А это Витька Печенкин, ефрейтор. А там вон, совсем маленький, руки раскинул, лейтенант Петухов…

— Интересный снимок! — говорит двоюродный брат Костя. — Только… Кто это снимал?

— Я, — говорит Башмаков.

— Ну, конечно, сразу видно. Что ж ты, на резкость не умеешь наводить?

— Умею, — говорит Башмаков печально.

— Умеешь… А не наводишь. Это ж каждый пацан умеет!

— Да я и сам теперь вижу, — виновато говорит Башмаков, — у меня с этой резкостью всегда не ладится…

— И скадрировать надо было по-другому! Неужели не ясно?

— Я как-то не подумал… — говорит Башмаков и становится ещё печальней.

— И потом я тебе посоветую…

И вдруг двоюродный брат Костя останавливается на полуслове и пристально смотрит на Башмакова.

— Подожди… подожди… — говорит он. — Так это ты, говоришь, снимал?

— Я, — говорит Башмаков.

— А откуда снимал? Ты-то сам где был?

— Как где? В воздухе. Вот тут, рядом с Мишкой Бандурой летел.

— В воздухе? С семи тысяч метров? Летел и снимал?

— Ну да, — говорит Башмаков. — А что?

Не знаю, как сейчас, но в то время, когда Башмаков был солдатом, в нашей части появился такой приказ: все караульные, заряжая магазин автомата, должны были класть сверху один холостой патрон. Делалось это для того, чтобы невзначай не произошёл выстрел, чтобы избежать несчастных случаев. Прежде чем выстрелить, нужно было передёрнуть затвор, выбросить холостой патрон и только потом уже нажимать на спусковой крючок. На всё это требовалось совсем ничтожное время — две-три секунды, не больше, но тем не менее именно из-за такого холостого патрона и произошла с Башмаковым ещё одна необыкновенная история.

Было это днём. Башмаков стоял на посту возле овощных складов, где хранились капуста и картошка, морковь и репчатый лук. Пост был вскрыт, на складах работали солдаты, дежурный по кухне получал продукты, электромеханик чинил проводку.

Башмаков закинул автомат за плечо и, скучая, ходил между приземистыми складскими помещениями. Время от времени он покрикивал на солдат, которые нет-нет да и норовили покурить в неположенном месте.

Наверно, уже раз двадцать, не меньше, стоял Башмаков на этом посту и ни разу, даже с ним, с Башмаковым, здесь не случилось никакого хоть мало-мальски значительного происшествия. Правда, первое время, когда Башмаков был ещё совсем молодым солдатом, стоять на посту осенней ночью, в непроглядной темноте было страшновато — всё казалось, что кто-то ползёт, кто-то подбирается, кто-то следит за тобой из темноты. Но постепенно он привык, освоился — ни темнота, ни шорохи давно уже не пугали Башмакова. А днём так и вообще нечего было опасаться.