Это был дом с дешевыми квартирами в наем. Перед парадным входом стоял полицейский. Лестрейд окликнул его по имени и приказал пропустить нас внутрь. Я был готов войти, но мой друг задержался на пороге и вынул из кармана увеличительное стекло. Он тщательно изучил грязь, оставшуюся на железной скребнице, потыкав в нее указательным пальцем. Закончив осмотр, он направился внутрь.
Мы поднялись по лестнице. Найти комнату, в которой произошло преступление, было несложно: вход охраняли два крепких констебля.
Лестрейд кивнул им, и они посторонились. Мы вошли внутрь.
Как я уже говорил, по профессии я не писатель, и не решаюсь описать это место, понимая, что мои слова все равно не смогут передать того, что мы увидели. Впрочем, если уж я начал повествование, то, боюсь, придется мне его продолжить. Убийство было совершено в маленькой двухместной спальне. Тело, точнее то, что от него осталось, все еще лежало там, на полу. Я видел его, но сначала как-то его не заметил. Сначала я увидел только то, что вытекло из разрезанного горла и груди жертвы: жидкость была не то желто-зеленой, не то салатовой. Она впиталась в поношенный ковер и забрызгала стены. На мгновение мне показалось, что передо мной работа адского художника, который решил набросать здесь этюд в изумрудных тонах.
Через мгновение, которое показалось мне веком, я посмотрел на тело, вскрытое и выпотрошенное, как кролик на разделочном столе у мясника, и попытался понять, что я вижу. Я снял шляпу, и мой друг сделал то же.
Он опустился на колени и осмотрел тело, изучая порезы и глубокие раны. Затем вынул увеличительное стекло и направился к стене, рассматривая потеки высыхающего ихора.
— Мы это уже делали, — заметил инспектор Лестрейд.
— В самом деле? — откликнулся мой друг. — Тогда что вы думаете об этом? Я полагаю, это слово.
Лестрейд подошел к тому месту, где стоял мой друг и поднял глаза. Там, на выцветших желтых обоях, чуть выше головы Лестрейда, зеленой кровью было выведено слово.
— R-A-C-H-E…? — прочитал по буквам Лестрейд. — Видимо, он хотел написать имя Рэйчел, но ему помешали. Так что — мы должны найти женщину…
Мой друг промолчал. Он вернулся к мертвецу и приподнял его руки, одну за другой. Крови на пальцах не было.
— Я полагаю, мы можем утверждать, что это слово не было написано Его Королевским Высочеством…
— Да как вы?..
— Мой дорогой Лестрейд. Пожалуйста, поверьте — у меня и вправду есть мозг. Труп, со всей очевидностью, не принадлежит человеку: цвет крови, число суставов, глаза, черты лица — всё свидетельствует об аристократическом происхождении. Хотя я и не могу сказать точно, какой это род, но можно предположить, что перед нами наследник… нет, скорее второй в линии наследования… одного из немецких княжеств.
