Наконец я с ним повстречался и узнал в чем дело. Оказалось, указ он получил от Степаниды — собрать завтра мужиков, которые поактивнее, Шмель их будет ждать для беседы у голубого дуба. Конечно, у кого не было срочных дел, соглашались с приглашением. Это редкий случай, когда Шмель изъявлял желание встречаться с забарцами. Значит, разговор есть. Скоро страда, а людям, по всему видно, наплевать на это, начальству, мол, виднее, — газеты читает, чай пьет, и хорошо бы только чай.
Я пристал к Приходько, как репей, — пойду, мол, с вами, со Шмелем хочу поближе познакомиться и на дуб голубой поглядеть, что за дерево такое диковинное.
Но Тарас Григорьевич не соглашался — не любит Шмель городских. Однако после стакана самогонки (я домой к нему забежал) — он сдался.
— Ладно, только в наши дела не вмешиваться, глаза старцу не мозолить. Понял?..
И вот день встречи настал. Мы пришли раньше назначенного часа. Разместились передохнуть у дуба. Дерево по цвету оказалось естественным. Большущее и, судя по стволу, очень старое. Может, в молодом возрасте крона и была голубоватой, затягивало испариной после дождей. Кто назвал дуб голубым — мои земляки или Шмель?
Шмель наконец показался на тропе. Лет пять тому назад я его однажды увидел в Забаре, — он не был таким длиннобородым и сутулым.
Старец сел на почерневшую от ветров и дождей лавочку, что была недалеко от дуба, оглядел всех и тихо сказал:
— Ну?
Приходько стоял ближе всех к Шмелю. С понурой головой, как провинившийся школьник. Отчего бы это?
— Ну, — повторил Шмель, так как все молчали.
Что он хочет услышать? Никто ведь не знает, зачем собрал нас. Смутно бродила мысль — ждет нашего покаяния, ибо дела в колхозе плохи.
— Я понимаю, Шмель, — сказал наконец Приходько, — тебе нажаловались.
Шмель стукнул посохом по земле.
— Я не судья вам и не начальство. Жалоб не выслушиваю. И не затем звал.
Но, странное дело, Приходько продолжал:
— Ябедники донесли тебе, что трактор ночует у моих окон.
— Барином стал, — прошипел Шмель.
— Барином? В одном пиджаке и работаю, и в гости хожу. Нет, Шмель. Нельзя нынче трактор в гараже оставлять. Подпоят сторожа, подменят старую деталь на новую и не найдешь, кто ворует. У Славки Коржика слыхал, поди, сиденье из кабины сперли. Кто? Не свои же. Кинулись мы в Семеновку, а как найдешь? Сменили, конечно, обшивку, докажи теперь — чье сиденье.
— И свои хороши, — кто-то за моей спиной бросил фразу.
— И свои хороши, — согласился Приходько. — По-волчьи у нас пошло.
