Золотой след | страница 29



«Пустяки, — подумал Серега. — Мне бы только раз побывать соловьем». Он поблагодарил мудреца и ушел.

Дома Серега последний раз поел всласть, потом отправился на сеновал. Когда настала ночь, он сказал: «Прощай, человек» — и тут же превратился в птицу. Вылетел сквозь прореху деревянной стены, через которую днем обычно летают воробьи, а в непогоду дует холодный ветер. И полетел в барский сад.

Светила луна, и он быстро нашел окно Вишенки. Уселся поудобнее на ветку старой акации и запел.

Тут же выглянула Вишенка.

Она что-то прошептала, раскрыв пошире окно, и стала смотреть на акацию. А он пел, пел так, что самому становилось то радостно, то грустно, то сладко, то тревожно. Пел и думал о том, как он любит Вишенку.

И на другую ночь он пел до зари, и его пение слушала Вишенка. Днем он прятался в тени больших деревьев, а ночью — прилетал к старой акации.

На третью ночь Вишенка не раскрыла окно. Старался Сергей пуще прежнего, пел так, что далеко за садом прохожие останавливались и слушали, а Вишенка не показывалась.

Тогда, не дожидаясь рассвета, он сказал: «Здравствуй, человек!» — и снова стал Серегой.

Простоял под окном до утра, а утром увидел, что во двор въехала тройка. Он подошел к кучеру и спросил, кто и куда собрался уезжать.

— Не собрались, а уехали уже, — ответил кучер.

— Кто? — испугался Серега.

— Графиня-матушка с внучкою.

— С Вишенкой?

— С Вишенкой. В Париж укатили.

Приуныл Серега.

«Дурак я, дурак. Надо было остаться соловьем и улететь в Париж. А теперь я могу только ласточкой стать, а ласточки поют плохо».

Но недолго Серега по Вишенке вздыхал. Стал он думать о том, какой великой чудо-тайной обладает. Пусть моря и океаны выйдут из берегов, зальют водой всю землю, все погибнут, а он превратится в ласточку и останется жив. Чудо!

Подошла осень с ветрами и дождями, молодых и старых загоняла в хаты. И тут пролетел по селу слух: будто Катерина Демкова, что напротив церкви живет, к весне должна принести ребенка и отцом тому ребенку будет Серега.

Как услыхал про это сам Харитонов-отец, пошел к Демковым. А вернулся лицо его было страшнее тучи. Стащил сына с лежанки, усадил напротив себя за столом и сказал:

— Вот что, сынок, бандюга и бездельник ты этакий. Слово мое такое: женись и отделяйся от отца. Получишь свою долю, как полагается, и живи себе, как знаешь…

До утра пролежал Серега на лежанке, все ворочался, уснуть не мог, все думал.

А утром подошла мать разбудить сыночка, а его нет. На двор кинулась, к соседям, всю деревню обежала — нигде нет, исчез. Мать — в слезы, а отца ярость обуяла.