Это здесь, на востоке. А если устремиться на юг, минуя тысячи километров морского пути, горячие ветры экватора и таинственные течения, то можно увидеть великолепную бухту, где белые волны, и желтый песок, и дюны. Там ясное небо —солнце и синева, — и вдоль берега идут два прекрасных создания: Он и Она. И держатся за руки. У нее длинные рыжеватые волосы — мягкие, как морская волна, и кожа золотистая с зеленым отливом. Губы ее пересохли, а рот приоткрыт в блаженном вздохе восторга, — а море ревет и клокочет, наползая на берег... Это на юге, но если обратиться на запад, далеко-далеко, через водные и земные преграды, там тоже есть место — мрачный и величественный костел, пронзающий дождливое неба острыми куполами. Сквозь высокие мозаичные Окна внутрь проникают видения давно ушедшего прошлого, и в сумрачном свете мерцают радужные огни. Все дышит торжеством и значительностью. И какой-нибудь холеный детина во фраке стоит рядом с белокурой красоткой — и звучит музыка, чистая, тонкая. Нижний ряд ведет томный орган, а вверх устремляется пронзительно-сладкая мелодия флейты... Да и мало ль! Уж не так далеко на севере, в обычной теплой квартире, на двухспальной кровати молодой заботливый муж обнимает свою нежную подругу... А сержант Семенов сидит на вершине песчаной горы, свесив голову и не думая ни о чем. Он еще не знает, что болен, а будет все хуже и хуже.
Где-то рядом раздался выстрел. Даже не выстрел, а жалкий хлопок. Глухой всплеск. Наверное, так отзывается черепная коробка, разнесенная выстрелом в упор, сержант бессознательно обернулся и опять опустил голову.
Некоторое время спустя он неторопливо поднимется и пойдет к соседнему окопу, оставив на песке автомат, и ремень, и каску... Остановится рядом с верхним укрытием, понуро глядя на то, как Расул с окровавленной головой повалился на тело Исы, накрытое пыльным брезентом. Расул был сильным человеком, он нашел единственно правильный выход. Сержанту не хватит на это жизненных сил, он повернется и направится вниз по склону, — и взошедшее солнце осветит своими лучами его пустые от бессонной ночи и боли глаза.
И день лишь родится и до ночи еще далеко, гораздо дальше даже самого конца света. Но и день тот уйдет, и наступит ночь, а потом оно снова поднимется — солнце! И будет всходить еще сотни раз, освещая собой эту землю, и на три тысячи семьсот пятьдесят пятом по счету рассвете, от той самой минуты, когда сержант покинул вершину, далеко на севере, грустной и тихой зимою, в одну из московских клиник привезут тяжело больного молодого мужчину.
