Только и это тоже не главное, думал Семенов. Главное успеть сделать укол, чтобы не свихнуться от боли. А там — пусть делают со мной все, что хотят. Промедол — это сильный наркотик. Впрочем, ну его к черту!.. Пусть лучше сразу и насмерть, чем потом всю жизнь мучиться. Разом покончить — и не думать больше, не вспоминать. Я немного пожил, кое-что в этой жизни видел и понял, если так надо — мне и этого хватит. Все равно ничего не поделаешь, коль должно так случиться.
Небо давно погасло, но на нем различались смутные очертания облаков. Одно из них, заметное самое, вдруг отодвинулось и приоткрыло огромный светящийся шар. Полная луна находилась в самом начале пути, перекатываясь от одного края неба к другому. Сержант взошел на последний уступ и споткнулся; проклятие, снова окопы.
Несколько бесформенных рытвин чернело полукольцом по краю вершины, которая была уже не такой пологой, как прежняя. Своим могучим выпуклым теменем она, эта вершина, казалось, отошла от земли и погрузилась всей своей тяжестью в небо. Здесь не было никого, только вырытые торопливо и брошенные окопы. В полумраке они выглядели непомерно глубокими, точно могилы. Сержант поднялся на самую верхнюю точку, остановился, забросил за спину автомат и достал из подсумка сигнальный патрон.
— Ну что, так и будешь лежать тут? — Расул понял, что руганью и пинками от Таракана уже ничего не добиться, поэтому говорил спокойно, стараясь сдержать раздражение.
— Достал ты меня! Слышишь, нет?
Таракан тихо постанывал. Он лежал на боку, подтянув к себе ноги и обхватив руками бритую голову. Его каска, две пустые катушки и коробки с патронами к пулемету — все это валялось беспорядочно на песке.
— Ну-ка, вставай! — Расул обхватил руками обмякшее тело Исы и попытался поднять его.
Но тут на вершине вспыхнуло что-то, послышался треск осветительной ракетницы — и яркая точка с хвостом взметнулась, зависла в небе, раскрылась, высвечивая округу черно-белыми контрастами. Расул обернулся и увидел на вершине крохотный силуэт сержанта,
— Вставай, — он снова начал толкать Таракана, как только ракета погасла. — Ладно, коробки я сам понесу. Поднимайся только, пошли.
Таракан убрал с лица тощие руки и приподнялся.
— Никуда я не пойду больше. Здесь умирать буду.
— Ну что ты хочешь? Чего тебе надо?! — воскликнул Расул.
— Курнуть, — ответил Иса.
— Где я возьму тебе? — Расул вскочил на ноги и вывернул со злостью карманы.
— У тебя нет, а у меня есть, — протянул Таракан, и лицо его расплылось в слюнявой улыбке.
