Западного поселения.
Бьёрн дожил в своем поместье до глубокой старости и никогда не возвращался на Эйриксфьорд.
Сигхватом звали сына Бьёрна Ульвсона из Бьёрнарстадира. И обликом, и нравом Сигхват походил на отца, но был немного выше ростом. Сигхват женился на Гудрид, дочери Йона священника из Исабьёрга. У Сигхвата и Гудрид было двое детей. Дочь их звали Торбьёрг, а сына Эрлинг. Торбьёрг была старше Эрлинга на шесть зим.
Эрлинг родился в ночь на праздник середины зимы. На небе в это время было такое яркое сияние, что при его свете было видно почти как днем. Пока Гудрид рожала, Бьёрн сидел рядом с ней на скамье и резал на дощечке руны. А руны эти никто не мог разгадать, потому что, как говорили, Бьёрну были ведомы тайные руны Одина. Другую дощечку с такими знаками он положил Гудрид под изголовье. При виде новорожденного Бьёрн рассмеялся, да так громко, что в доме чуть стены не затряслись.
— Почему ты смеешься, Отец? — спрашивает Сигхват. Тогда Бьёрн берет ребенка и подносит его к очагу. Тут все увидели, что голова у мальчика покрыта длинными и густыми волосами, рыжими как огонь.
— Сразу видно, в кого уродился этот викинг, — сказал Бьёрн. Такие волосы были у моего предка Эйрика, открывшего эту страну. Я думаю, что твой сын, Сигхват, будет так же силен и отважен, как Эйрик, и так же удачлив во всем. Он умножит славу нашего рода. Когда Бьёрн произнес эти слова, за стеной что-то загрохотало и послышался как будто боевой клич идущего в битву войска. Звуки эти шли с той стороны, где находился Тайник. Все, кто был в доме, сильно испугались, но Бьёрн только усмехнулся и сказал: — Не бойтесь. Это добрый знак. Теперь-то я точно знаю, что ребенок угоден богу. Должно быть, ему уготована великая судьба: сам Рыжебородый [10] благословил его.
Гудрид приподнялась на своем ложе и спросила:
— Отец, о каком боге ты говоришь?
Но Бьёрн сделал вид, что не услышал ее вопроса.
В ту зиму, когда родился Эрлинг, в Западном поселении началась жестокая хворь. Она не обошла стороной и Бьёрнарстадир. Вскоре после родов умерла Гудрид, а вслед за ней заболел старик Бьёрн. Однажды он подозвал к себе Сигхвата и сказал:
— Похоже на то, сын мой, что мне не пережить этой зимы. Больше всего я жалею, что не умер в бою, как подобает воину. Такие уж времена настали в стране, что все теперь кончают свои дни так же, как я, и мало кто из гренландцев попадет в Вальгаллу. [11] Но мне кажется, что недавно здесь родился человек, который сумеет все изменить к лучшему. И тогда люди станут думать, что вернулись дни, когда страна была молодой. Сейчас я так близко подошел к чертогу Хель,
