Я молчал. Такие предложения кончаются смертью в девяти случаях из десяти. Кому нужен свидетель, пусть он даже и в Мексике? В этот миг максимального напряжения, я вдруг понял, что способен читать мысли моего собеседника.
Они меня не очень сильно удивили. Репортажи ему и впрямь были не нужны. Только письмо, а потом — хлоп!
Тут лицо его исказилось, он вскочил, приблизил свои глаза к моим и злобно спросил:
— Ты кто?
Верите, я отшатнулся от него и упал назад вместе с креслом. Выбравшись из-под увесистого предмета мебели, я с видом Иванушки-дурачка спросил:
— Что значит, кто? Вы же сами говорили, что знаете обо мне все!
Евдокимов расслабился.
— Извини. Показалось, наверно. — Потом спросил: — Ты экстрасенсорикой не увлекался или гипнозом?
— Нет. Я атеист от рождения.
— Да-да, атеист, — пробормотал он про себя, — знаю, что атеист.
Евдокимов сел и допил свой кофе, потом вернулся к основной теме:
— Так что ты решил?
— Меня устроят двести тысяч долларов и Мексика.
— Хорошо. Ты получишь сто тысяч в машине, в которой поедешь с моими людьми за письмом. Когда отдашь его им, получишь еще пятьдесят. Остаток и Мексика после репортажей.
Я кивнул.
Он на что-то надавил в кармане, появилась брюнетка.
— Проводи нашего гостя к Грише. Пусть они вместе едут. Гриша знает что делать. — Он обратился ко мне: — Да, господин Кудрин, я хотел у вас узнать, а что там, в письме.
— Я же не знаю, что вас интересует, — прикинулся я валенком.
— Меня интересуют факты.
Сказать ему, что нет там никаких фактов, глупо. Убить могут прямо здесь. Сказать, что есть, спросит, какие.
— Я думаю, будет справедливо, если вы сначала заплатите за информацию, то есть за письмо, как мы договорились, и сами все прочтете. — Удобно иногда спрятаться за договор.
— Да, извините, я нетерпелив иногда. Жду от вас вестей.
Он сделал прощальный жест и снова потянулся за кием.
Пока я шел по коридорам, в голове моей роилось множество всяких мыслей, что было симптомом увеличившегося потока информации. Одна из мыслей была о том, что выехать мне отсюда, конечно, надо, но доехать до места никак нельзя. Не привезу же я этих головорезов к Василисе.
— У вас замечательные волосы, — сказал я в спину своей проводнице.
Она обернулась и замедлила шаг.
— Вам нравятся?
— Очень! Да и вообще, у вас прекрасная внешность.
— Спасибо.
— Вы давно здесь работаете?
— Давно.
— Хорошо платят?
— На жизнь хватает.
Я попытался проделать тот же фокус, что испробовал некоторое время назад на Евдокимове. К моему удивлению все произошло очень легко и быстро. В моей голове вспыхнуло подземелье с несколькими гробами в окружении множества факелов. Я подумал, что это картинка из какого-то фильма, и не стал больше исследовать жизненный опыт моей спутницы.
