Кто-то из мастеров хихикнул. А Яша закричал:
— Убью! Спалю вас, гадов!
Они не поверили. Ну что им может сделать такой шпингалет? И чего он так кричит? Ведь его, дурака, уму-разуму учат. Ему добра хотят. Они от души потешались над горем мальчика. Такой забавный пацан! Умора! Настоящий артист! Они еще корчились от смеха, когда Яша вбежал в боковушку и, опрокинув ногой жестяную банку, яростно бросил в лужицу керосина горящий примус. И тотчас вспыхнуло пламя.
— Чтобы вы все сгорели, проклятые, все!
Но пожар не состоялся. Его сразу потушили. А мальчику скрутили руки. Парикмахеры поволокли его в милицию. Он отчаянно сопротивлялся, кричал, не закрывая рта, о том, как ненавидит их, о том, как желает им смерти. А в милиции так расшумелся, что дежурный, почесав затылок, сказал:
— А ну давай в КПЗ. Посидишь в камере, успокоишься. Вечером приедет начальник, нехай он сам с тобой разбирается…
В пустой комнате с решетками на окнах, которую дежурный назвал КПЗ, Яша действительно успокоился. Все равно никто не услышит. Так зачем же глотку драть? И еще он понял: хуже, чем в салоне у Ветроса, ему уже не будет. Плохо будет, но хуже нет. Не может быть хуже.
Это его успокоило. И сразу навалилась усталость, захотелось спать. Не думая уже о возможных последствиях своего поступка, Яша лег на ничем не покрытую койку и безмятежно уснул.
Вечером его разбудили.
— Ходи к начальнику. Давай, давай, не задерживай.
В кабинете начальника уже сидел Ветросов. Увидев Яшу, он вскочил и, брызгая слюной, завопил:
— Вот, полюбуйся! Погляди, какой разбойник! А глазищи!.. Так и режет, подлец, так и режет.
— Спокойно, — сказал начальник и кивнул Яше: — Садись.
Яша сел.
— Ну, выкладывай, герой, что натворил?
Яша сам уже знал, что никакой он не герой.
— Натворил, — тихо ответил Яша. — Я натворил, а вы наказывайте.
— За этим дело не станет, — обещал начальник. — А сейчас расскажи все по порядку. И только правду. Слышишь, только правду.
А Яше и самому не хотелось врать. Зачем ему врать? И он рассказал всю правду. Да, он хотел сжечь парикмахерскую. Вместе с хозяйкой, вместе с Ветросом и его подручными.
Услышав это признание, Ветросов снова вскочил:
— Вот видишь!
— Да помолчи ты, — начальник стукнул ладонью по столу и спросил Яшу:
— Значит, живьем хотел сжечь?
— Живьем, — подтвердил Яша.
— Зачем тебе это потребовалось?
— Чтобы они не жили на свете, чтобы не воняли, не портили воздух.
Начальник усмехнулся и покачал головой.
— Да ты, я вижу, фрукт.
