— Ты куда?
— На двор.
— В школе спрашивают разрешения у учителя, если хотят выйти.
Девочка не поняла, чего я от нее хочу.
— Так мне же нужно, — сказала она и простодушно пояснила: — Я сегодня целый арбуз слопала и вот такую банку ряженки. Потом еще помидоры и еще…
За столом захихикали. Я поспешно разрешил ей:
— Иди, иди.
Через минуту еще одна девочка направилась к двери.
— Ты куда?
— На двор. А что, нельзя?
— Нельзя, — сказал я.
— А мне надо… мне дозарезу надо, — захныкала она.
«Бедные дети, — с жалостью подумал я. — Жрут что попало, вот и мучаются животами». Мне и в голову не приходило, что меня обманывают. Но за столом все дружно засмеялись. И я догадался, что смеются надо мной. Еще бы, каким дураком я выглядел сейчас перед ними!..
— Ты врешь, бессовестная, — чуть не плача от бессильной злости, закричал я. Но притворщица даже глазом не моргнула.
— Я вру? Клянусь детьми нашей соседки, говорю чистую правду…
Ну что я мог поделать! Недавний школьник, я еще не забыл, как сам неоднократно злоупотреблял святым школьным правилом. Когда ученик говорит: «Мне надо на двор», учитель обязательно его отпускает. Даже если сомневается, все равно отпускает. А вдруг не врет ученик, вдруг случится непоправимое, что тогда?
— Ладно, иди! — сказал я.
Девочка только плечом повела, точно как ее брат Яша, когда ему что-нибудь не нравилось.
Обе девочки скоро вернулись, чем-то очень возбужденные, веселые, и сразу принялись шептаться с остальными. Я еще что-то бубнил насчет сложения и вычитания, но никто меня уже не слушал. Видимо, в этот момент я для них вовсе не существовал. И я не удивился, когда они, обгоняя друг друга, бросились к двери. Понял, что мне не удержать их, раз на улице происходит что-то интересное.
Со мной остались только Яша и одна из его сестер, рыжеволосая девочка лет двенадцати. Самая красивая в их семье. Но и она задержалась ненадолго.
— Не хочу, — заявила она.
— Чего не хочешь?
— Учиться не хочу.
— Но это же нн-нужно и тт-ты…
Я. стал даже заикаться от волнения, так хотелось мне убедить рыжеволосую в пользе грамотности. Но она упрямо тряхнула копной своих пышных волос.
— Не хочу. Зачем мне? Меня и так замуж возьмут.
— Что ты болтаешь? — возмутился я. — Ты еще маленькая, тебе рано думать об этом.
— Чего там рано. Самое время. Оглянуться не успеешь, как я уже подрасту.
— Дура ты набитая. Воображаешь своей медной башкой, что женихи драться из-за тебя будут. Да кто тебя возьмет, такую рыжую!
— Не бойся, возьмут, — рассмеялась она и, видимо, для убедительности прищелкнула языком: — Да ты первый возьмешь.
