— Даже не представишь меня этой аппетитной особе?
В мгновение ока он снова оказался перед Кайли. На этот раз даже ближе, чем прежде. Девушка разглядела уродливый шрам на подбородке. Почувствовала смрадное дыхание — от него несло, как от мясного отдела в магазине. Сырым мясом. Одно лишь слово вспыхнуло в ее охваченном паникой мозгу: «Беги!» Но страх приковал ее к месту. Делла зарычала и втиснулась между Кайли и своим меченым кузеном, словно начинка в сэндвич.
— Не тронь ее, Чен. Ты ее пугаешь.
Он отступил на шаг:
— Шучу, шучу. Я только что поужинал.
Он провел рукой по светлой рубашке, и Кайли заметила на ней какие-то пятна. Пятна, которые вполне могли бы оказаться…
Уловив кисловатый запах крови, Кайли от ужаса перестала дышать. С ее губ сорвался испуганный возглас. Она отступила на шаг, едва не споткнувшись о собственную ногу.
Делла глянула на нее и снова повернулась к Чену.
— Иди домой. Повидаемся, когда вернусь из лагеря.
— Так ты присоединишься к нам, когда покинешь это заведение? — спросил Чен.
— Не знаю. Затем-то я и здесь: чтобы хорошенько все обдумать.
— Родители тебя на порог не пустят, — произнес Чен. — Ты больше не можешь жить в их мире.
— А тебе откуда знать? — спросила Делла, в ее голосе послышалась боль.
— Мне ли не знать. Пробовал. Лучше избавь их от лишней боли и избавься сама. Просто приезжай и живи с нами. Мы — твоя новая семья.
— Я же сказала: вернусь — тогда и решу.
— Тут тебя напичкают всякими байками. Они хотят изменить нас… всех нас. Такова задача, которую перед ними поставили.
— Ничем они меня не напичкают. Они ясно сказали, что я сама делаю выбор. А теперь убирайся, пока меня отсюда не выкинули.
— Приносить неприятности — мое призвание, Кус.
— Чен, — Делла снова негромко зарычала.
— Совсем шуток не понимаешь, — бросил Чен и умчался, оставив после себя лишь холодный шлейф страха.
Кайли нашла на ощупь ствол дерева и прислонилась к нему.
Делла слегка наклонила голову, словно прислушиваясь, и смотрела в ту сторону, где исчез Чен, желая удостовериться, что он улетел. Потом медленно повернулась к своей спутнице. Глаза Деллы погасли и снова стали черными. Из прорехи в тучах вынырнула луна, и Кайли увидела выражение ее лица.
— Прости, пожалуйста, — сказала Делла, на лице ее было написано искреннее раскаяние.
Кайли не смогла ответить; она даже дышать еще не могла нормально. Она стояла, прислонившись спиной к дереву и обхватив себя за плечи, чтобы унять дрожь от того холода, который не имел никакого отношения к теплой летней ночи.
