С кухни вышел повар — Машин босс, одетый во всё белое с колпаком на голове. В кафе, неподалёку от мусорной свалки, повар весь в белом и в колпаке смотрелся, как зуб мудрости в носу.
Поинтересовался, не хотим ли мы отведать его фирменного блюда рыбы святого Петра, приготовленной в винном соусе с добавкой осетровой икры и одной супертравки, которая никому не известна, но настроение улучшает. Повар говорил на иврите, Маша перевела.
— Скажи ему на своей ивритке, чтобы шёл на кухню и не высовывался! — тявкнул Хлястик.
Бедняга! Он жил в ощущении комплекса своей кликухи. Каждым движением, каждым словом, каждым взглядом пытался доказать, что он вовсе и не Хлястик. Маша что-то сказала повару, тот спокойно, словно другого ответа и не ожидал, удалился на кухню, к своей любимой рыбе святого Петра. Я понимал, зачем он вышел, и был ему благодарен. Таким образом Машин шеф подал нам знак, что, несмотря на неожиданно изменившуюся с приходом кавказца и его быков ситуацию, мы должны оставаться спокойными — контроль за поляной не только продолжается, но и ужесточается.
Как полезно бывает сыграть много ролей! Я вспомнил свою роль, в которой пытался обаятельно изобразить одесского авторитета. Ещё Станиславский учил артистов: «Играя злого, найди в нём что-нибудь доброе. Не ори, не кричи, и твой злодей будет наводить на зрителей истинный ужас». Мой одесский авторитет говорил почти полушёпотом и всегда ласково. Его феня была нежной, а потому особенно устрашающей. Именно поэтому голливудские страшилки зачастую выглядят скорее забавно, чем страшно. Все эти монстры, которые рычат, пугают, встают из могил с нечёсаными волосами, с кожей в струпьях и козявками в носу, страшат только тинейджеров в период первого полового созревания. В общем, я всей этой честной компании тихо и спокойно сказал следующее:
— Пацаны, завтра у меня заканчиваются гастроли. Если ваша шестёрка Паша — этот гнойный пидарас. — я поглядел на Пашу: мол, видишь, не выдаю твою тайну! Даже, наоборот, рекламирую тебя: — этот недообрезанный нехристь, не выплатит мне до двенадцати утра двадцать две с половиной тонны, если эти ваши два малолетних вертухая, которые меня больше смешат, чем сторожат, от меня не отлепятся, если вы сейчас же не извинитесь передо мной за всё, что замутили, вас всех в Союзе будут ожидать проблемы. Хлястик, Коржик, неужели не догоняете, что раз я узнал ваши погоняла, то заодно выяснил и адреса, и ваших хозяев, и чем вы там занимаетесь. Ну а тебе, Хлястик, я скажу, то, что тебе, по-моему, ещё никто не говорил: «Как ты был Хлястиком, так на всю жизнь им и останешься! Всегда будешь за кем-то волочиться. И в шестёрках у тебя будут только те, у кого мозг размером с коржик!» Вот такой, значит, расклад получается!
