Воротился из армии – собрались его оженить. Пора, говорят. Леха и тут не против: пора так пора. Присватали ему Клавдею, девку тихую, безответную – ударницу. "За ей, – сказали, – как за стеной". Леха поверил, заслал сватов. Женился – надо детей заводить. Сразу. Никто ему не говорил: инстинкт велел. Леха и тут поверил. Детей – сразу. Родила ему Клавдея двух пацанов, на том и остановились.
Жили все вместе в тесной дедовой избе, гомозились кучей, вкалывали в колхозе за пустые трудодни, слушали передачи по радио о счастливой доле. Леха и в радио верил. Чего ни скажи – он во все поверит. Чтоб самому уж не думать, жить себе без оглядки, как велено, писано, сказано-приказано. Предки его верили в Бога, Леха – в радио.
А они усыпляли его, Леху. Они ему льстили. Вещали с утра и допоздна про его успехи, выдающиеся достоинства, про единственно верный и правильный путь. И жизнь у него, у Лехи, была под гипнозом. Жизнь под двойным хмелем. А отсюда уже не вырвешься. Да и некуда вырываться.
5
Потом сломали их деревню, пошел Леха на завод, к тридцати годам выучился на токаря. Сметливый, башковитый – сам до всего допер, получил хороший разряд. Стоял Лехин станок у окна, рядом шкафчик с резцами, а на шкафчике – висячий замок с хитростью, чтобы не унесли богатства. Перед станком окно в полстены с частыми переплетами, стекол вполовину нет, и гулял по цеху свежий ветерок, добавлял Лехе бодрости.
Однажды побелили стены, от роду закопченные, пустили поверху бордюрчик, раскидали в проходах горшки с цветами, гоняли в перерывах веселую музыку, чтобы у Лехи Никодимова через хорошее настроение неуклонно повышалась производительность труда. А он и без того знал свое дело. Запрятана была в Лехе великая сила: подыщи только ключик, отомкни замок с хитростью. Да никто не искал.
Стоял Леха на привычном месте, пускал лентой каленую стружку, выколачивал потолок: семь валов точил, за восьмой не брался. Знал хорошо, по опыту: сегодня ты – восемь, завтра тебе – девять. За те же деньги. Норма – она дураков любит. И потому с нормой у Лехи было в ажуре, мастер Леху уважал, дружков навалом: что ни повод – ходили в "стекляшку", принимали помаленьку, без нарушения внешнего вида. В выходной, в праздники, в церковные дни, на именинах, на крестинах, на проводах, на встречах, на новоселье, на массовке, на рыбалке, на поминках, в начале отпуска, в конце, когда обмывали покупку, когда приходили гости, когда нездоровилось, с холоду, с устатку, с получки, когда был повод. Просто так не пил: все по случаю, с хорошей закуской, и выходило прилично, раза по два на неделе. Утром, после выпитого, вставал легко, работал ладно: силы еще были.
