— Ай гоу виз ю! — услышал Компана мелодичный голосок. Обернувшись, он заметил стоящую на тротуаре брюнетку, которая давеча положила на него глаз. Очевидно, у Перена и Компаны были разные учителя английского языка, потому детектив быстро сообразил, что ему предлагают составить компанию, причем именно по-английски.
«А что, в конце концов? — подумал Компана. — Чем эта девица хуже Переновой шлюхи? Пусть тоже заработает». В том, что подследственная Франсуа без гонорара не останется, он не сомневался.
Компана подал машину назад и приглашающим жестом открыл левую дверцу. Девушка быстро юркнула на сиденье.
Тем временем в веселом доме продолжалось вживание в обстановку. Наконец, Перен решил, что настал момент продолжить беседу со свидетельницей. Он уселся за столик и жестом указал девице место рядом с собой. Та отблагодарила его очередным пылким поцелуем, решив, видимо, что пора брать инициативу в свои руки, быстрым движением расстегнула ему молнию на брюках. Франсуа оторопел. Он представлял себе процедуру допроса несколько иначе. Трудно, согласитесь, сидеть со спущенными штанами и задавать серьезные вопросы девушке, настроенной, мягко выражаясь, несколько легкомысленно.
Перен ощутил, что его авторитет следователя падает, как барометр перед штормом. Что ж, проигрывать тоже надо красиво! Он встал, поправил молнию на брюках, оставил на столе десять долларов и направился к выходу.
Не успела дверь заведения захлопнуться за ним, как свидетельница по делу подбежала к телефону и набрала номер.
Не обнаружив машины на стоянке, Франсуа поднял воротник — с океана дул прохладный ветерок, — засунул руки в карманы и пешком отправился в отель. Тропическая ночь была черна. Редкие фонари не могли рассеять мрак. Путь предстоял неблизкий, к тому же Перен не очень хорошо его запомнил. Словом, у Франсуа были все основания для мрачного настроения. Но больше всего он страдал от уязвленного самолюбия. Этот самодовольный индюк Компана оказался-таки прав, и это было невыносимо. Ничего нового о судьбе Жюли — да, да, именно Жюли, без всяких там «м-ль»— выяснить не удалось.
Так, с каждым шагом все глубже погружаясь в пучину черной меланхолии, Перен успел уже отшагать несколько кварталов, когда за его спиной послышалось тихое урчание мотора. Голубая малолитражка остановилась рядом с ним, и нежный голосок промурлыкал:
— Хелло, такси!
За рулем сидела давешняя свидетельница по делу. Она уже успела переодеться в скромное, очень ей идущее платье и сменить прическу. Ничто в ее облике не напоминало о той профессии, которая позволила ей скопить деньги на машину.
