— Пошли, — сказал Аланг, швырнув карточку на землю. — Я знаю гораздо лучших.
Они снова сели в машину Аланга. Миновали кварталы новостроек, какие-то пустыри, повернули в переулок и, наконец, остановились под красной неоновой вывеской «Эль Ниньо». Даже пьяный, Марк мог оценить абсурдность ситуации. Второму раунду викторины предстояло проходить в мексиканском баре. В центре столицы Малайзии.
Марк держал слово: он оказался непотопляемым. Какой сдвинутый певец выставил свою кандидатуру на выборах в мэрию Сан-Франциско под лозунгом «Апокалипсис сегодня»? Джелло Биафра, солист «Дед Кеннедиз». Какой композитор штрафовал своих музыкантов за фальшивые ноты? Джеймс Браун. Какого артиста в детстве чуть было не задушил грабитель, пробравшийся в дом? Мэрилина Мэнсона.
К двум часам утра, выпив огромное количество текилы, Марк попытался вернуться к интересующей его теме. В качестве ответа Аланг взглядом знатока оглядел маленьких филиппинок, переодетых мексиканками, дремавших среди бутылок. Из динамиков звучала мелодия «Хай, Джо!» в стиле марьячос, в исполнении Вилли Девиля.
— Кстати, — спросил он, — а ты знаешь, чем занимается его жена? Я имею в виду Вилли.
— Она колдунья. Колдунья вуду, в Луизиане.
Эксперт поднял рюмку:
— Man, ты мне вправду нравишься.
— Поговорим о Жаке Реверди…
— Терпение. У нас вся ночь впереди.
Они перебрались в задымленное джаз-кафе. В глубине зала хищно поблескивал лак контрабаса и рояля. Мелькали красные платья китаяночек. Марк начал задаваться вопросом, кто такой Аланг. Почему он решил посвятить ему всю ночь? Он начал опасаться гомосексуальных выпадов…
— Питера Хэмилла помнишь? — спросил эксперт, наклонившись к его уху.
Марк уже изнемогал, но все-таки кивнул: Хэмилл был солистом культовой группы семидесятых годов «Ван дер Граф Дженерейтор». Уникальный автор и исполнитель, с душераздирающим тембром голоса, которого называли «вокальным Джимми Хендриксом».
— Знаешь его сольники? Те, что он записал после распада группы?
Марк не ответил. Тот продолжал:
— Во всех этих альбомах, man, речь только об одном — о его разводе. — Аланг обнял его за плечи в порыве пьяной солидарности. — Я тебе вот что скажу: от развода оправиться нельзя…
Наконец-то Марк понял, кому — или чему — он был обязан этой кошмарной ночью. Аланга бросила жена, и открытая рана никак не заживала.
Только в четыре утра, в клубе «техно», в подвале какого-то большого отеля, он наконец спросил:
— Так что конкретно ты хочешь узнать?
