Как ей хотелось ответить ему. Но она сжала зубы.
— Мне очень жаль, Йост, — процедила она.
— Чего ради ты это делаешь, Дейзи?
— Я не знаю.
— Я тоже не знаю, но только это… это… — Он задохнулся и не смог закончить фразу. Йост был исполнен негодования и презрения к самому себе. — Это нехорошо. Это стыдно!
Ему действительно было стыдно. Она всегда знала совершенно точно, что он чувствует и думает в тот или иной момент.
— Ладно, пойду к себе, — закончила она дебаты. — Тебе лучше сейчас побыть одному.
— Я не просил тебя уходить в другую комнату, — взвился он. — Я просил тебя собрать вещи и уехать сейчас же.
— Йост, пожалуйста…
— Нет. Я уже тебе сказал. У меня все внутри переворачивается от того, что мы с тобой опять вернулись к тому, с чем покончили шесть лет назад. Понятия не имею, как это у тебя получается, не знаю, почему тебе удается оказывать на меня влияние, но теперь я точно знаю, что надо делать. Нужно избавиться от тебя, — его голос громом разносился по дому, — и как можно скорее!
Он стоял рядом с ней. Так близко, что она чувствовала его тепло. Видела, как вздымается и опадает его грудь. Ей было жалко их обоих. Ведь она не может немедленно уехать отсюда.
Не имеет права.
Пока еще.
Йост опять глотнул воздух.
— Если этого не сделаешь ты, то я сам уеду отсюда. Мы с Эйзе будем жить в загородном доме до тех пор, пока ты не соизволишь освободить этот.
Дейзи пыталась заставить свой голос подчиняться разуму, но не могла произнести ни слова. Йост уже направился к дверям, уже распахнул было высокие двери…
Его надо остановить во что бы то ни стало! Она не может позволить ему уйти!
— Не смей уходить! — крикнула Дейзи ему в спину. — Слышишь!
Он остановился. Его широкая спина заполнила дверной проем целиком. Йост стоял, не оборачиваясь.
Дейзи набралась смелости и быстро произнесла:
— Я уеду. Сейчас же соберу вещи и уеду. Но Питер останется здесь, с тобой!
Так. Ей удалось привлечь его внимание. Правда, он так и не оглянулся. Голова его опустилась и лишь чуть повернулась в сторону. Теперь она могла видеть его профиль.
— Что за чушь ты несешь? — Его низкий голос дрожал от ярости.
— Это не чушь. Это правда. Я не могу забрать его домой в Англию. Я не могу позволить ему быть рядом, когда мне начнут делать химиотерапию.
Самое страшное было сказано. Она перевела дух. Йост молчал и не двигался. Она решила продолжить.
— Я знаю, как выглядят люди, прошедшие через это. Я знаю, как эти процедуры уродуют тело. И не хочу, чтобы он увидел меня и испугался.
