Когда стало ясно, что банда из городского квартала ушла, а проводник все плутал с ротой отмеченного шрамом лейтенанта по округе, что-то объясняя на непонятном фарси, Титенко уже все решил для себя.
Проводник боялся его. Он суетился и заглядывал Титенко в глаза. Стал держаться поближе к Касьянову… Потом Титенко устал бегать по грязным дворам, окликнул идущего впереди проводника и, зажмурившись, выстрелил ему в грудь. Лейтенант покраснел, привалился спиной к стене и обреченно спросил:
– Ну на хера?
– Я не верю ни одному…
Но лейтенант не дал ему закончить. Он поднял на Титенко похолодевшие глаза и сказал:
– Я знаю, что ты не веришь «ни одному ихнему слову». Но я тебя за это отдам под суд. – И лейтенант, погладив побелевший на фоне красной щеки шрам, перевел взгляд на остывающего в луже проводника-афганца.
Титенко широкой ладонью размазал пот по лицу и хитро улыбнулся:
– Я и вам, товарищ лейтенант, не верю… Пошли к машинам, хватит людей морить.
