Боже, только сумасшедшего на ее голову не хватало! Может, и правда сбежать, пока не поздно? И Лоле сказать, как и матери, что жених ее недостоин? А вдруг он ночью решит прирезать гостью?
— Прямо доктор Джекилл и мистер Хайд, — нервно хихикнула Стейси.
— Все не так страшно. И тебе не стоит смотреть на меня так подозрительно. Я не страдаю умственным расстройством, это мешало бы работе. — Он задумался. — Хотя… может, и помогало бы. Гении, говорят, часто бывают сумасшедшими. А мне хотелось бы быть гениальным математиком. Но чего не дано, того не дано.
— Ты не гениальный?
— Я талантливый. Поэтому я здесь. В университет не пролезешь, если не обладаешь кое-какими навыками и не умеешь соображать. Так что недооценивать себя я не люблю, но и переоценивать не стану. — Дэвид усмехнулся. — Ну, а ты?
— А что я? — Стейси не была готова к вопросу.
— Разве мы с тобой часто беседовали до сих пор?
— Нет. Нечасто. Ты ведь уделял все внимание Лоле.
— Вот видишь. — Он выглядел странно удовлетворенным. — Расскажи о себе.
Она смешалась. Так просто рассказывать о себе человеку, на которого еще утром была жутко зла… Стейси уставилась в вазочку с мороженым: малиновое уже совсем растаяло.
— Ну, ты знаешь, что я художница. Начинающая. И сама не знаю, талантливая ли. — Она улыбнулась. — У меня еще не было ни одной выставки, я за свою жизнь продала пятнадцать работ, а хотелось бы больше. И я этого добьюсь. Я рисую, сколько себя помню. Ты же видел.
— Да, и мне понравилось.
Стейси уставилась на него во все глаза.
— Когда я преподнесла тебе твой портрет, ты сказал, что большей жути в жизни не видел!
Портрет был подарком на помолвку с Лолой. Сестра всегда восхищалась работами Стейси, так что с ее стороны в отличие от жениха все было нормально.
— Ну, я просто был удивлен, что ты подарила мне портрет.
Стейси прищурилась.
— И потому обозвал его «Ковбой поит коня», пока я не сказала тебе, что это?
— Гм. — Дэвид уставился в сторону. — Каждый из нас может ошибиться.
— По-моему, сейчас ты просто стараешься заслужить мое доброе расположение.
— А если и так? Тебе что, неприятно?
Это было уже в стиле старого доброго Грэма. Стейси фыркнула.
— Не старайся.
— Моя цель недостижима?
— Тебе придется всю жизнь на это потратить.
— Я готов пойти на подобную жертву.
— Я не ацтекская богиня, чтобы мне приносили жертвы. Так что обойдемся без этого.
— Хорошо-хорошо. А за портрет извини. Я мало понимаю в искусстве.
— Это заметно.
Но настроение у нее улучшилось. Дэвид казался ей знакомым и незнакомым одновременно. Не то чтобы раньше она много общалась с ним, но все же… Здесь, в Беркли, он эмоционально другой. Как художница, которая привыкла выкладывать эмоции на холст, ничем их не подслащал, Стейси умела хорошо чувствовать. Дэвид казался гораздо спокойнее и рассудительнее, чем раньше. И у него появился этот слегка ироничный тон, когда непонятно, шутит он или всерьез говорит. Раньше он тоже был, но немного другой, более резкий. А теперь смягчился.
