— Если я могу чем-то помочь…
— Да, нам понадобится твоя консультация. Все легче, когда рядом есть человек, к которому можно обратиться за поддержкой в трудную минуту.
— Вы всегда можете на меня рассчитывать.
Улыбнувшись сквозь слезы, Лора произнесла:
— Прошу, никому ничего не говори. Особенно Трейсу.
— Трейс не в курсе? — поразилась Кесси.
— Нет. Фил запретил нам рассказывать.
— Но почему?
— Несмотря на то что Фил и Трейс постоянно подначивают друг друга, они очень близки. Подозреваю, что Фил боится, что не сможет притворяться беззаботным, если брат узнает об этой болезни.
— О чем шепчетесь, девочки? — Фил вырос рядом с Кесси так неожиданно, что та охнула.
— Я диктовала Кесси рецепт салата, — сказала Лора. — Извините, кажется, муж меня зовет. Я пойду…
— Диктовала рецепт? — усмехнулся Фил, глядя матери вслед. — И куда ты его записала?
Кесси постучала кончиком указательного пальца по своему виску.
— У меня хорошая память.
— Вы беседовали вовсе не о еде, так ведь?
Кесси прикусила нижнюю губу, сочувственно взглянула на Фила и покачала головой.
— Так я и знал! — раздраженно произнес Фил и витиевато выругался.
— Дорогой, дальше меня эта информация не пойдет, — пообещала Кесси.
Фил ненадолго замолчал, глядя в другую сторону. Кесси уже хотела было уйти, но он вдруг спросил:
— Как думаешь, я справлюсь с этой напастью?
— Я очень на это надеюсь. Я уже сказала твоей матери, что шансы на выздоровление велики.
— Но ведь даже полная ремиссия означает, что мне придется всю оставшуюся жизнь бегать по врачам и пить лекарства.
— А ты предпочитаешь умереть?
Он хмыкнул.
— Нет, разумеется.
— Не стану тебе лгать, — Кесси сжала его ладонь, — все может закончиться плохо. Ты должен готовиться к худшему, но…
— …Надеяться на лучшее, — закончил за нее Фил. — Мой док мне сказал то же самое. Кесси, твои пациенты когда-нибудь умирали на твоих руках?
— К сожалению, да.
— И что ты чувствовала при этом?
Кесси задумалась ненадолго, прежде чем ответить:
— Злость.
Фил с интересом посмотрел на нее.
— Серьезно?
— Когда я впервые потеряла пациента, то была в ярости — от того, что не смогла победить смерть. Потом, конечно, почувствовала опустошение, грусть, но вначале была чистая, неприкрытая злость.
— На себя или на пациента?
— На собственное бессилие, на невозможность что-либо изменить. Люди не всегда умирают потому, что тяжело больны. Иногда просто приходит их время. И этого я никак не могу принять. А что сейчас чувствуешь ты?
— Когда я только узнал о своем диагнозе, то подумал, что произошла ошибка, что лаборант что-то напутал с анализами. Потом рыдал в своей комнате полночи, как ребенок… Только маме не рассказывай, она с ума сойдет. А утром я проснулся и просто начал жить дальше. Однако в моей душе поселился страх, как бы глупо и по-книжному это ни звучало. Я боюсь смерти, Кесси. И все же не подам виду, что у меня поджилки трясутся. Ведь это будет означать, что я сдался.
