Сергей в отчаянии прикусил кончик галстука.
— Галстук съешь, — ласково сказал Виктор Львович. Он отвёл Серёжкину руку и удивлённо присвистнул: — Ого! С ума сойти! Я такого ещё не видал. Ну-ка, ну-ка, покажи… «Сергей, будь смелым, умным, а главное, живым!» — прочёл он надпись на галстуке. — Какая точная мысль! Я тоже считаю, что важно быть живым. Сам придумал?
Сергей польщённо улыбнулся.
— Не-ет, это ребята в пионерлагере на память писали.
— У меня такой тоже есть, — сказал Вальтер, — сейчас мода такая.
— Мода? Ничего себе! А ну-ка, пионер, сними свою тряпочку. Посмотрим, что там ещё, в угоду моде, намалёвано.
— Это не тряпочка, это памятный галстук…
— Снимай, снимай, посмотрим.
— Пожалуйста. — Сергей неохотно снял галстук и протянул его комиссару.
Виктор Львович расправил галстук и с пафосом прочёл:
— «Люби меня, как я тебя, и будем вечные друзья…» Просто и мудро. Та-ак, дальше: «Всё пройдёт, как с белых яблонь дым…» Увы! Бедный Есенин.
Сергею стало стыдно. Надписи, которыми он так гордился прежде, теперь, в устах Виктора Львовича, звучали издевательством.
— А что, я виноват, что ли? Сейчас все так делают. Вон хоть у них спросите. — Сергей кивнул на молчавших ребят.
Они так же, как и Сергей, не понимали, с чего разошёлся комиссар.
Виктор Львович швырнул галстук на стол и сказал в сердцах:
— Неужели непонятно? Превратили пионерские галстуки в пошленькие альбомчики для благоглупостей… Не знаю, как вам, а мне стыдно!
Виктор Львович сунул руки в карманы, прошёлся по кабинету, хмурясь и покачивая головой.
— Безобразие, ставшее традицией, — с недоумением сказал он. — В голове не укладывается: «Люби меня, как я тебя», «Расти большой — не будь лапшой»…
Виктор Львович остановился. На лице и во взгляде его была растерянность.
— Послушайте, парни. Вы что, и в самом деле не понимаете, насколько всё это, — он кивнул на стол, где лежал злополучный галстук, испещрённый чёрной сыпью изречений, — насколько всё это гнусно? Так ведь можно дойти, что и на отрядном знамени: «Люби меня, как я тебя…»
Ребята ошеломлённо молчали. То, что для комиссара было очевидно с самого начала, для них явилось полной неожиданностью. Сергей выразил общее мнение:
— Скажете тоже… Знамя — совсем другое дело.
— Да? — иронически вопросил комиссар. — А как насчёт того, что галстук — частица Красного знамени? Или пионеры об этом позабыли?
Сергей смутился и в растерянности взглянул на брата, но, увидев Славкино каменное лицо, сник, поняв, что помощи ждать неоткуда.
