— Бог-то бог, да и сам бы помог! — весело отозвался рыжий Борька.
— Отчего же не помочь добрым людям, — согласился чернец, сильно окая.
Взвалив на спину тюк с бельем, священник направился к дому. Заметив удивленный взгляд Насти, Егорка пояснил:
— Это отец Василий. Вон, видишь, церковь стоит, — Он указал на купол церквушки. — Он там попом работает.
— Не работаю, а служу, — поправил парнишку священник, выходя из дома уже налегке.
Он снова направился к машине за очередным грузом.
Настя стояла у крыльца и с явным неудовольствием озиралась вокруг. Похоже, от переезда она совсем не испытывала никакого восторга.
— Меня Егором зовут, — решил завязать знакомство парнишка.
— Знаю, — без всякого энтузиазма ответила Настя. — Слышала уже.
— А ты чего такая кислая? — спросил Егорка. — Обидел кто? Или село наше не нравится?
— А чего хорошего в вашей деревне? Грязь одна, пыль да елки. Комары вон летают. И воняет. Что это? Навоз, что ли? — Настя поморщилась. — Ни театра тут, ни кино. Глухомань.
— Грязь только весной и осенью, — возразил Егорка. — Летом у нас хорошо.
— Да уж, — Настя скривилась. — Могу себе представить.
— Да ты чего?! — обиделся за свое село Егорка. — Тут знаешь, какая красотища?! К нам даже из города туристы отдыхать приезжают. И грибы тут, и ягоды. А рыбалка какая! А кино у нас есть — кинопередвижка приезжает, каждые выходные в клубе фильмы крутят.
— Егорка! — окликнул его с машины Строев. — Хорош лясы точить! Забирай коробку.
Тем временем у забора собрались любопытные соседи.
— Глянь, Колька своих привез, — переговаривались они. — Вон дочка его стоит. Хороша девка, красавицей вырастет.
— А жинку его видали? Учительша новая. Ух, какая краля, очуметь можно.
— Ты б только на баб и глазел. Мало тебя твоя Нинка лупила!
— Глянь-ка, и отец Василий тут. Неравнодушен батюшка к делам мирским.
— Стрижет поп души заблудшие! — хохотнул кто-то.
— Окстись, охальник! — осадила дерзкого скрюченная бабка Агафья.
— Эй, дядя Степан, помощь нужна? — спросили из толпы.
— Вы б еще позже пришли, — отозвался Строев. — И без вас уже справились.
Он передал Наскокову последнюю коробку и довольно проворно спустился с кузова.
— Ну ты даешь, дядя Степа! — хохотнул Борька. — С твоей-то ногой скачешь как горный, извиняюсь, козел.
— Сам ты козел, — беззлобно огрызнулся Строев. — Брешешь без продыху, пес рыжий. Язык у тебя без костей.
Борька снова заржал.
— Спасибо, мужики, — поблагодарил помощников Сиверцев.
— Никола, обмыть бы надо, — предложил Борька. — А то не по-людски как-то.
