Целую гамму чувств, не пережитых мною с Кларком, раздраженная его настойчивостью, подумала Оливия.
— Откуда тебе знать, что я не испытываю ничего подобного к Родерику?
— Потому что ты не поцеловала его, когда он примчался в ресторан Марты. Потому что за все время, проведенное рядом с ним, ты едва удостаивала его взгляда и не прикасалась к нему.
— И что?
— А то, что ко мне ты прикасалась все время. — Кларк умолк, давая Оливии возможность вникнуть в смысл сказанного им. — И ты даже не поцеловала его на прощание, когда он уезжал, я наблюдал за вами в окно и все видел.
Положение было щекотливым. Оливия кусала губы, не зная, как выпутаться из этой ситуации.
— Со мной ты всегда прощалась. — Кларк улыбнулся уголками губ. — Долгим поцелуем.
Таким же, как сейчас. Оливия подумала, что не должна позволить Кларку заметить, как этот поцелуй повлиял на нее.
— Да, но это не помогло нам остаться вместе, не так ли?
Кларк передернул плечами, выказывая недовольство ее словами, но тем не менее вынужден был признать их правоту.
— Что в свою очередь должно продемонстрировать тебе, что сексуальная совместимость не имеет никакого отношения к совместимости в браке, — добавила Оливия. — Наши с Родериком взгляды на брак весьма схожи, если речь идет о крепкой семье.
— По-вашему, крепкая семья та, что живет на одном месте, — вызывающе заявил Кларк.
— Именно, — в тон ему подтвердила Оливия.
— Я слышал, ребенком ты, до того как Фредерика взяла тебя к себе, сменила несколько приютов. Это так?
Оливия утвердительно кивнула.
Она не забыла отвратительно пугающее чувство беспомощности, когда после смерти матери оказалась в приюте — без друзей, без средств к существованию. Совершенно одна. Брак с Кларком означал бы для нее еще большее одиночество. Оставаться одной, когда он неделями находится в разъездах… нет, она не способна на такое. Никогда.
— Я хочу быть уверена, что мои дети не будут знать тревог, что у них будет много родных и друзей, которые окажутся рядом с ними, если это потребуется, — сказала она. — И Родерик хочет того же, что и я: семьи и стабильности. Для него, как и для меня, это очень важно. Ты этого никогда не понимал.
— А вот и нет, понимал.
— Тогда почему ты буквально наплевал на собственных родителей, брата и племянника? — Оливия понимала, что затрагивает опасную тему, но была не в состоянии совладать с собой.
— Тебе ни к чему это знать.
— Я должна знать! — не унималась она.
На карту было поставлено очень многое — счастье Эрика.
