– Но поднимется шум. Вы точно этого хотите? Мои коллеги могут прослышать об этом. Вы ведь наверняка видели, какая толпа репортеров осадила дом, в котором живет ваша мать. С вашей стороны действительно было разумно забрать ее к себе. – Елена уже была на Трастевере, в старом доме на Пьяцца Мастаи, где жила Сандрина Кильо. В общем-то, журналистке никто из соседей не сказал, куда пропала старая женщина, обнаружившая убитого священника Доттесио. Это был всего лишь блеф. Чутье журналистки и умение анализировать информацию помогли Елене додуматься, что Сандрину Кильо нужно искать у дочери, которая живет вместе с мужем и детьми в пригороде, у шоссе, что ведет в аэропорт. Именно в этом районе когда-то жил Леонардо да Винчи.
Ариетта Паролини явно колебалась.
– Врачи говорили, что моей матери нужно поберечься. Если она вдруг сильно разволнуется, я тут же выставлю вас, – заявила она.
Елена протянула руку через щель.
– Договорились.
Ариетта Паролини неохотно пожала руку и впустила Елену.
Сандрина Кильо лежала на кушетке, прикрыв ноги одеялом, несмотря на то что в просторной комнате вовсе не было холодно. Через большие окна проникали теплые лучи нежаркого сентябрьского солнца. «Тепло и свет – единственное преимущество этой квартиры на девятом этаже», – подумала Елена. Из окон открывался вид на такие же высотки и серые жилы дорог, по которым извивались бесконечные металлические потоки автомобилей, и это угнетало Сандрину.
– Я должна поговорить с этой женщиной, Ариетта? – спросила старушка с кушетки, посмотрев на Елену со смешанным чувством любопытства и недовольства.
– Ты ничего не должна, мамочка. Эта журналистка хочет задать тебе пару вопросов. Но ты не обязана на них отвечать. И если ты почувствуешь себя плохо, она тут же уйдет. – В этих словах чувствовалась невысказанная надежда Ариетты Паролини.
Сандрина Кильо села и вновь осторожно накрыла одеялом колени.
– Я поговорю с вами. Может, мне лучше от этого станет и другие люди из газет оставят нас в покое.
– Я не буду упоминать в своей статье, где я вас нашла, – пообещала Елена и присела в голубое кресло, на которое Ариетта Паролини указала больше из долга, чем из вежливости.
– Синьора Кильо, будет лучше, если вы расскажете мне своими словами, что вы пережили вчера вечером в церкви Санто Стефано на Трастевере.
– Собственно, говорить-то и нечего, – осторожно начала старушка. Она рассказала, как зашла в церковь, поставила свечку для своего покойного мужа и опустилась для молитвы перед большим распятием.
