Мальчик кивал, все же ища на лице деда хотя бы малейший признак лжи. Он совал ложку в рот, механически жуя и вытирая губы тыльной стороной ладони.
— Угроза неумолимо распространялась, и люди с севера воспротивились возвышению Ахерона, — продолжал старик. — Несмотря на магию, армии из разных стран объединились и во главе с северянами положили конец его могуществу. Они взяли маску и разбили ее на части. Представитель каждого народа получил один фрагмент, чтобы потом спрятать его подальше. Им оставалось надеяться, что никто впоследствии не сможет это собрать и вновь принести миру ужасные страдания.
— Как кто-то смог узнать про маску? — Конан хрустнул, разгрызая хрящ.
— Можешь не сомневаться, парень, всегда найдется тот, кто будет разнюхивать, что ему не предназначено, а затем создавать настоящую проблему, неумением держать язык за зубами, — на мгновение замолчав, старик хмыкнул: — В своей жизни ты еще столкнешься с множеством таких людей.
Ложка застыла на полпути ко рту Конана.
— Ты стал провидцем?
— Нет, — покачал головой Коннахт, — я лишь делаю выводы из того, что видел раньше. Люди стремятся к власти, и есть некоторые, кто охотится за тайнами Ахерона. Как, например, твой Кларзин. Правда, сохраняется надежда, что демоны заберут этого любителя черной магии прежде, чем он сможет пролить реки крови.
— Не о демонах он должен беспокоиться, — Конан отдал деду пустую миску. — Добавки, пожалуйста. И еще мне нужно твое содействие.
— Конечно, я твой дед, — сказал Коннахт, вернувшись с новой порцией. — Но какой от меня особый прок?
— Я пока не готов пойти и убить этого Кларзина… — мальчик глубоко вздохнул.
— Значит, тебя опять гложут прежние мысли?
— Я нуждаюсь в твоей помощи. Отец многому меня научил. Ты же преподал ему гораздо больше. Я должен все это знать.
Коннахт поднял бровь.
— Даже вся моя наука не уберегла от смерти твоего отца.
— Если откажешься меня обучать, я найду другого мастера меча.
— Нет способа тебя отговорить? — после недолгих размышлений спросил старик.
— Я хочу свершить свою месть.
— И ты будешь беспрекословно выполнять все, что я говорю?
— Да, — выдохнул Конан, слыша в устах деда отцовские слова.
— Очень хорошо. Тогда через неделю мы начинаем. — Коннахт встал. — Заканчивай ужин и спи. Сейчас можно спать, сколько угодно. Ведь, когда ты станешь моим учеником, у тебя совсем не будет времени на подобную ерунду.
Может быть, у Конана и возникали шальные мысли о том, что дед пошутил, но старик очень быстро убедил его в обратном. Он установил режим, при котором Конан, просыпаясь на восходе, заползал в кровать поздно вечером. А если мальчику за день удавалось вообще не двигаться, то это означало выполнение им некого упражнения на силу или сохранение равновесия. Самая малая часть обучения включала в себя работу с мечом, что не могло не раздражать подростка, пока не раскрылся замысел дела.
