И обрадовавшись, и расстроившись одновременно, муж и отец скоротал вечер с домашними. Спать он лег поздно: долго сидел в кабинете, чертил на бумаге стрелки и писал напротив них фамилии. Ничего особо умного в голову не приходило. Эх, Павла Афанасьевича бы сейчас сюда! Он бы в два счета все разгадал. А коллежский асессор здоров, как бык, вот только на темечко слабоват… Благово на германских водах, хитроумный Титус чуть жив; придется думать самому. Скорее бы уж прибыл Петр Форосков и помог копнуть уголовную среду.
Еще у Лыкова не шел из головы сыскной надзиратель Щукин. Командир отделения разведки… Вон как подошел к Алексею сзади: ни дверь, ни половица не скрипнули. Мог точно так же и к Яну подобраться. Вот только зачем? И сколько вообще в Варнавине бывших пластунов? Это в Темир-Хан-Шуре их целый батальон, а здесь? Хотя покушаться на Титуса мог и кто-то из гайменников Челдона. Да и среди беглых немало найдется умельцев бить ножом точно под лопатку. А есть еще охотники-промысловики, привыкшие подкрадываться к зверю; в лесном уезде таковых, наверное, не один человек…
Еще какая-то неясная мысль тревожила Алексея и не давала ему уснуть. Что-то было не то в нападении на Якова. Что-то неизвестный пока головорез должен был непременно сделать, но не сделал. Что?
10. Расследование начинается
Ответ на этот вопрос пришел к Алексею утром. Он лежал в кровати и ласково перебирал Варенькины волосы, как вдруг вскочил в одно мгновенье на ноги.
— Что случилось, Леша? — опешила Варвара Александровна.
— Я понял. Одно обстоятельство мучало… Теперь я понял!
— Какое обстоятельство?
— Не обращай внимания и не волнуйся. Это я так веду расследование. Мне нужно срочно повидать Яшу.
Наскоро умывшись и даже не попив чаю, Лыков побежал в земскую больницу. Титус уже не спал и выглядел много лучше, нежели вчера.
Плотно закрыв дверь в палату, Алексей подсел к другу и сказал вполголоса:
— Извини, я налетом, без гостинцев. Весь вечер голову ломал: что-то в покушении на тебя не сходилось. А утром понял. Скажи, этот тип шарил по твоим карманам после того, как нанес удар?
— М… — Титус на секунду прикрыл глаза. — Я сразу потерял сознание, но не надолго. Очнулся: лежу на животе… И кровь со спины сочится… Слышу удаляющиеся шаги, тихие-тихие. Хочу повернуться, чтобы разглядеть его, но вовремя соображаю, что он это заметит, вернется и добьет. И опять теряю сознание.
— Ага. Если бы он тебя обыскивал, то ты лежал бы на спине, а не на животе. Как бы иначе он залез во внутренние карманы сюртука?
