Спустя несколько минут Лыков заседал в обширной гостиной и пил чай. Варенька с Грушей устроились напротив и рассказывали наперебой:
— Его ударили ножом сзади под левую лопатку. Целили в сердце.
— Но оно же у него не там! — радостно воскликнул Алексей.
— Вот! А тот, кто бил, этого не знал!
Титус имел очень редкую патологию: сердце у него помещалось справа, а не слева. Это обстоятельство ничуть ему не мешало, а вот теперь спасло жизнь.
— Где это случилось?
— В конце Солдатской улцы, за бараками для обучения запасных.
— Как же он спасся, а не истек кровью?
— Его стоны услыхал Тимофей Рукавицын, юноша, который случайно проходил неподалеку.
— Тимофей Рукавицын? Не сын ли он Евлампию Рафаиловичу?
— Да, — ответила Груша. — А вы его откуда знаете? Съемщик здешний. Он нам ваши вещи с парохода завез, вот мы с Варей и побежали навстречу.
— Да мы плыли вместе на этом пароходе. Разумный дядя!
— Все семейство Рукавицыных очень порядочное. И Тимфей в родителей пошел. Он, собственно говоря, и спас Якова. Тот был еще в сознании и успел дать юноше инструкции, как остановить кровотечение. А потом впал в забытье… Но Тимофей сумел его правильно перевязать и дотащил на себе до больницы.
— Надо бы отблагодарить паренька!
— Я уже ходила к ним, предлагала триста рублей, но там не приняли. Стыдно, говорят, деньги брать за спасение христианской души.
— Хм… Ладно, я найду способ. Как Ян чувствует себя сейчас? Я могу с ним немедленно поговорить?
— Яша еще очень слаб, но в сознании и медленно поправляется. Мы можем пойти к нему хоть сейчас.
— Вот только умоюсь с дороги, и сразу пойдем. Варенька, а где мои разбойники?
— В поместье, с няней Наташей.
— А Окуньков при них?
Варвара Александровна хлопнула длинными ресницами:
— Денно и нощно, как ты и велел. А что?
— Молодец, все верно. После больницы поедем к ним.
Земская больница представляла собой длинное одноэтажное деревянное здание в конце Набережной улицы. Через полчаса Лыковы с Грушей входили в дворянскую палату, довольно чистую. Пахло карболкой и персидской ромашкой. Бледный, как полотно, с бесцветными губами, на ней лежал Титус и вяло глядел в потолок. Увидев посетителей, он сразу повеселел.
— Здравствуй, Яша! Извини — ехал и не чаял с тобой побеседовать. Есть ведь Бог, а?
— Есть… — согласно прошептал бывший грозный сыщик.
— Ты видел того, кто тебя ударил?
— Нет… Сразу потерял сознание… Потом очнулся… слышал, как он уходил… Мог повернуться, чтобы его увидеть… побоялся добьет…
