Первым делом они написали учебник. Учебник назывался «Основы потребительских знаний» и предназначался для учеников девятого класса. Аузан настаивал на том, чтобы учебник этот был написан не только для Москвы, но и для регионов, куда рано или поздно придет же потребительская революция. Во-вторых, Аузан настаивал, чтобы всюду, где это возможно, в учебнике подчеркивалась всемирно-историческая роль КонфОП и рекламировался журнал «Спрос», который, подобно газете «Искра», «есть не только коллективный пропагандист и агитатор, но также и коллективный организатор». В-третьих, Аузан говорил, что написанный теперь учебник неизвестно еще, переиздадут ли когда-нибудь, а потому настаивал, чтобы учебник не концентрировался на сиюминутных потребительских проблемах, а годился на все времена и разъяснял детям, как вообще устроено общество потребления и как будет устроено всегда, пока небо не упадет на землю и реки не потекут вспять.
Елена могла бы возмутиться этим со стороны Аузана идеологическим нажимом, однако парадоксальным образом не возмущалась, а была благодарна. Она знала, как пишутся учебники. В учебнике должны быть изложение материала, краткие выводы, проверочные задания по пройденной теме, а еще в учебнике должна быть идеология. Странным образом Елене легче было излагать предмет, если на место марксизма-ленинизма возможным оказалось поставить консюмеризм и лозунг «Идеи Ленина вечны» возможным оказалось не отвергать вовсе, а заменять мыслью о незыблемости законов потребления.
Так было привычней и легче. Когда в школьной программе была четкая структура, простые знания, которые следует изложить, и господствующая идеология, уж кто-кто, а советский-то учитель виртуозно умел на фоне всего этого красной нитью провести еще и скрытый смысл, важную какую-то и выходящую за рамки школьной программы правду, чтобы думающие дети поняли и втихомолку взяли на вооружение.
Это очень странный учебник — «Основы потребительских знаний» под редакцией Елены Кузнецовой. И странный вот почему.
Можете ли вы представить себе, чтобы учебник по какому-нибудь предмету описывал не только знания, изучением которых занимается представляемая учебником дисциплина, но также и знания, которыми дисциплина эта не занимается? Можете ли вы представить себе учебник физики, например, в котором написано, что законы термодинамики физика изучает, а законы стихосложения не изучает? Можете ли вы представить себе учебник биологии, где написано: «Дорогие дети, мы с вами будем изучать животных и птиц, но стихотворение Бродского „Осенний крик ястреба“ изучать не станем»? Возможно ли, чтобы в учебнике геометрии написано было, что геометрия изучает различные фигуры, например квадрат, однако же, дети, «Черный квадрат» Малевича мы изучать не будем?
