Восстание потребителей | страница 20
«Да, Борис Николаевич!» — Немцов пожал плечами.
«Люди нас не поймут!» — сказал Ельцин, помрачнел еще больше и вышел из магазина общаться с народом, который говорил, что хорошо, конечно, десять сортов сметаны, но где ж это виданы такие цены?
Президент боялся, что люди его не поймут, однако люди его поняли. Роптали на дороговизну, но наслаждались информацией, безопасностью, выбором и возможностью быть услышанными. Даже президент Кеннеди в 61-м не догадался, что потребитель имеет какие-то права кроме перечисленных им четырех основных. Только много лет спустя после знаменитой речи Кеннеди в Конгрессе Соединенных Штатов Всемирная организация потребительских союзов додумалась добавить к перечисленным Кеннеди правам потребителя еще «право на удовлетворение базовых потребностей» и «право на здоровую окружающую среду». А в 92-м в России граждане и мечтать не смели о том, чтобы иметь такие права. Они просто наслаждались открывающимися потребительскими возможностями.
Как и предрекало правительство Гайдара, прилавки российских магазинов и выросшие на каждом углу торговые палатки действительно едва ли не в одночасье наполнились самыми разнообразными товарами. В цивилизованном мире про многие из этих товаров никто и не слыхивал. Никто не знал, например, про польский ликер Amaretto, но российские граждане с удовольствием покупали его, а некоторые даже пили. Другие носили невиданную спортивную одежду Abibas и вставляли неведомые маркетологам аудиокассеты Acfa в неслыханные магнитофоны Pieonear.
7 февраля 1992 года российский парламент принял практически без изменений «Закон о защите прав потребителей», который разрабатывали мечтатели-консюмеристы в пику закону о качестве, разработанному советским Госстандартом. Не было уже ни Госстандарта, ни зампреда правительства СССР по социальным вопросам Александры Бирюковой, ни самого СССР.
Зато были товары. Черт знает какие, черт знает как произведенные и черт знает как продаваемые. Предстояло всерьез побороться за их качество и всерьез разъяснить российским потребителям, какие у тех есть права.
Глава третья
Суд идет
Диана Сорк всерьез полагала, что нет ничего хуже, чем быть девочкой из Подмосковья, особенно если ты еще и еврейка. Поэтому считала себя девочкой из Одессы, ибо в Одессе родилась, а в подмосковном Хотькове просто жила. У девочек, живших в Москве были музеи, кинотеатры, кафе, хотя бы время от времени. К тому же девочки, жившие в Москве, каждый день шли из школы домой мимо магазинов, и всегда был шанс, хоть и небольшой, что в тот самый миг, когда девочка идет мимо магазина из школы, на прилавок выбросят какую-нибудь красивую одежду, и очередь не успеет быстро собраться, и деньги окажутся в кармане. Или наоборот, очередь будет такой длинной, что успеешь занять ее и сбегать домой за деньгами, вернуться и купить что-нибудь такое, в чем потом не стыдно сходить в театр или даже в кафе. Так Диана представляла себе жизнь московских девочек.