Что Лаплас сделал для небесной механики, то французские философы XVIII в. пытались сделать, в границах тогдашней науки, для изучения жизненных явлений (физиологии), а также явлений человеческого познания и чувства (психологии). Они отвергли те метафизические утверждения, которые встречались у их предшественников и которые мы видим позднее у немецкого философа Канта. В самом деле, известно, что Кант, например, старался объяснить нравственное чувство в человеке, говоря, что это есть "категорический императив" и что известное правило поведения обязательно, "если мы можем принять его как закон, способный к всеобщему приложению". Но каждое слово в этом определении представляет что-то туманное и непонятное ("императив", "категорический", "закон", "всеобщий") вместо того вещественного, всем нам известного факта, который требовалось объяснить.
123
Французские энциклопедисты не могли удовольствоваться подобными "объяснениями" при помощи "громких слов". Как их английские и шотландские предшественники, они не могли для объяснения того, откуда в человеке является понятие о доброте и зле, вставлять, как выражается Гёте, "словечко там, где не хватает идеи". Они изучали этот вопрос и - так же, как сделал Гэтчесон в 1725 г., а позже Адам Смит в своем лучшем произведении "Происхождение нравственных чувств", - нашли, что нравственные понятия в человеке развились из чувства сожаления и симпатии, которое мы чувствуем по отношению к тому, кто страдает, причем они происходят от способности, которой мы одарены, отождествлять себя с другими настолько, что мы чувствуем почти физическую боль, если в нашем присутствии бьют ребенка, и мы возмущаемся этим.
Исходя из такого рода наблюдений и всем известных фактов, энциклопедисты приходили к самым широким обобщениям. Таким образом они действительно объясняли нравственное понятие, являющееся сложным явлением, более простыми фактами. Но они не подставляли вместо известных и понятных фактов непонятные, туманные слова, ничего не объяснявшие, вроде "категорического императива" или "всеобщего закона".
Преимущество метода, принятого энциклопедистами, очевидно. Вместо "вдохновения свыше", вместо неестественного и сверхъестественного объяснения нравственных чувств они говорили человеку: "Вот чувство жалости, симпатии, имевшееся у человека всегда со времени его появления на свет, использованное им в его первых наблюдениях над себе подобными и постепенно усовершенствованное, благодаря опыту общественной жизни. Из этого чувства происходят у нас наши нравственные понятия".
