.
Будучи не в силах противопоставить растущему идейному влиянию Троцкого убедительное идейное контрвлияние, Сталин неизбежно должен был двигаться по пути непрерывных политических провокаций и всё новой клеветы на Троцкого, подхватываемой официальной коммунистической прессой различных стран. Обвинения в адрес Троцкого стали «в СССР, как и в коммунистических партиях и других стран, в течение многих десятилетий орудием подавления любых проявлений самостоятельной, тем более независимой мысли. При помощи этих обвинений из общественно-политической жизни устранялись, арестовывались и уничтожались десятки, сотни тысяч людей, осуществлялось вмешательство сталинского руководства в жизнь других партий и стран» [59].
Борьба с «троцкизмом» в 30-е годы была проявлением не только личной ненависти Сталина к своему самому сильному и непримиримому политическому противнику. Она была тесно связана со страхом Сталина перед возможностью спонтанного возникновения социалистических революций в капиталистических странах, победа которых неизбежно вырвала бы из его рук власть над международным коммунистическим движением. Сталин отчётливо сознавал, что усиление позиций «троцкизма» на Западе грозило возникновением альтернативной Коминтерну политической силы, способной перехватить революционную инициативу и привлечь на свою сторону значительную часть леворадикальных элементов в капиталистических странах.
Чтобы не допустить претворения этой возможности в действительность, понадобился террор невиданных в истории масштабов, направленный сначала против оппозиционных групп в ВКП(б) и других коммунистических партиях, а затем против этих партий в целом. Существенным толчком, побудившим Сталина к развязыванию этого террора, явились внутренние процессы в СССР, нашедшие отражение в событиях, которые произошли во время работы XVII съезда ВКП(б) (январь — февраль 1934 года).
IV
XVII съезд: «победители» и «обозники»
В статье «Накануне съезда» Троцкий писал: «Предстоящий вскоре съезд правящей партии Советского Союза призван вынести по заранее заготовленной формуле одобрение политическому руководству, хозяйственному плану и работе Коминтерна. Между тем эти три области, тесно связанные между собой, выдвигают ряд жгучих вопросов, на которые съезд не сможет и не захочет ответить. Не потому, что вопросы противоречат интересам рабочего государства, а потому, что самая постановка их несовместима с интересами правящей бюрократии»
