— Не обессудь, Слава, без глаза он у тебя будет. Вытек глаз-то… А на новый нет… нет силушек…
Он еще что-то бормотал, но Слава его не слушала, бросившись к нему, и принялась целовать его руки. Старик был так слаб, что даже не мог ее остановить.
У плетня жреца Путилы остались лежать те, кто не пожелал возвращения: дед Гуня, старуха Сухота, несколько лет назад потерявшая сына по имени Хвост, да одинокий калека, приблудный мужик по прозванью Нечай. И еще там же лежал на примятой траве длинный старик Вежда, и люди поочередно целовали его жилистые руки.
1
— Учитель, выходит, ты саму Морану-смерть обманывать умеешь? — после долгого молчания спросил Илья. Вежда с Ильей шагали к выселкам, словно и не было ничего несколько дней назад, когда им пришлось спешно прерывать свой путь, возвращаясь в село. Вежда покосился на ученика и отозвался:
— Давно я в дела Мораны не мешаюсь. И она меня не навещает.
Илья взглянул на него. Вежда смотрел в лесную даль какими-то чужими глазами, будто позабыв о том, куда он идет, с кем и для каких дел. Но под его лаптями по-прежнему не хрустела ни одна веточка. Он невесело усмехнулся и продолжал:
— Потому как не гоже жизнь так-то вот перекраивать. Ушла жизнь — и все. Закон. А я людей — поднял. И дело даже не в том, что батя твой, Чебот, не уберегся…
— А в чем? — уловив заминку, спросил Илья.
Вежда снова посмотрел на него и сказал:
— Эх, ты… Лют поднятые — это вроде дара твоей земле…
Ведь что выходит? Я тебя, то есть пахаря, у земли отнимаю. Вернее, не столько я, сколько ты сам… Хотя вместо пахаря даю воителя да защитника. Но уже — для всей земли. Вот и весь сказ. А кочевники твоих селян и так еще потреплют. Успеется…
Они прошагали молча еще сотню шагов, и Илья снова спросил:
— Слушай, Вежда, а почему ты ни одного степняка не тронул? Все целые ушли.
Вежда покачал головой, насмешливо посмотрев на ученика:
— Так ли уж и целые? А уши того лучника где же?
— Васька их сожрал, — улыбнулся Илья, вспомнив дворового кобеля. — Теперь небось лучше слышать станет.
— Кто — кобель или лучник?
Они вместе посмеялись, и Вежда сказал:
— Не тронул… Я и этим ремеслом давно не промышляю, Чеботок. Не до этого мне теперь.
— А меня почему обучаешь? Ремесло-то кровавое. Али нет?
— Кровавое, — кивнул Вежда. — А ты что же, в дружину идти раздумал? Землю пахать станешь? А?
Илья молча покрутил головой, не соглашаясь.
— А что ж так? — не отступал Вежда.
Илья сосредоточенно смотрел себе под ноги и отвечал:
