— Ладно тебе, ма. Не маленький уж я, поди.
— Не маленький… — передразнила Слава, затягивая постромки мешка. — Недавно только ходить заново научился, а уже — «ладно».
Вежда молчал, стоя у двери и сложив руки крестом на груди.
Попрощались у ворот — Илья велел до околицы за ним не ходить. Слава не удержалась, заплакала. Чебот обнял сына, сказал:
— Ну-ко, не посрами Чеботов там, у муромчан этих. Не лыком мы шиты.
Слава поцеловала Илью в лоб мокрыми дрожащими губами, прошептала:
— Оберег не снимай, сынок. Озоруют в лесах-то, поди…
И уже отпустив, добавила:
— Белбог тебе в помощь.
Илья закинул котомку за спину и повернулся к Вежде. Тот стоял, прислонившись к столбу и невозмутимо поглядывая на небо. Все ждали, что скажет он. Старик отстранился от столба и подошел поближе к Илье:
— Ежедневно находи время для упражнений с внутренней силой.
— А какие повторять?
— Какие захочешь. И непременно выполняй «Движения Пяти Зверей».
Чебот со Славой с интересом и робостью прислушивались. Напоследок Вежда оглядел Илью, будто впервые его увидел, и кивнул головой:
— Доброго пути. Да гляди не задерживайся. На девок муромских не заглядывайся. — И лукаво улыбнулся. Илья тоже улыбнулся в ответ, постоял, думая, что учитель обнимет его на дорожку, но Вежда всем своим видом говорил: «Иди». Тогда он, решительно повернувшись, шагнул за ворота и двинулся к околице.
Когда Илья скрылся из виду, Вежда повернулся к родителям. Те стояли враз осиротевшие, сгорбившиеся. Слава снова плакала. Вежда покачал головой:
— Э-э, родители называются. Цыц! — Он погрозил пальцем обоим. — А вы думали, он всегда при вас будет? Не печь небось. Ноги у него есть. Так и пойдет по белу свету. Да недалече он и отправился нынче. Скоро назад будет. Так что нечего хныкать, пошли работать — я хоть разомнусь малость, совсем в лесу одичал с вашим дитятком.
И он, прихватив одной рукой за плечи Чебота, другой — Славу, повлек обоих к дому. Слава ткнулась ему в плечо, но плакать перестала. Вежда что-то негромко добавил, и уже входя в дом, Чеботы рассмеялись, расставаясь с прощальной тоской.
1
До Мурома идти предстояло не меньше седмицы. Никогда еще Илья не уходил от родного села так далеко.
Еще когда мать взялась собирать поутру заплечный мешок, он хотел отобрать, не позволив нянькаться с ним, как с малым, но догадался, что ей от этого станет больно, и удержался. «Потом догляжу», — решил он, но, видя, как Слава хлопочет, и представив, как после нее он лезет в котомку учинять проверку, устыдился и твердо решил совсем не глядеть внутрь. Да и могла ли мать забыть положить в дорогу сыну хоть какую-то малость? Так и вышло: все в мешке нашлось, и, усмехнувшись с нежностью, Илья смекнул, что скорее надо было удерживать матушку от избытка в вещах.
