— Вам очень плохо, — проницательно заметил он. — Посмотрите вокруг. Разве это похоже на дом греческого миллионера?
Ему хватило дерзости указать на дешевые деревянные полки, линолеум на полу, две немытые чашки в раковине. При этом его шелковый костюм блестел при каждом движении.
Ее чувство собственного достоинства было задето. В очередной раз.
— Если я протру стул, вы на него сядете? — ехидно поинтересовалась девушка.
Он так резко повернулся, что Зоуи чуть не подпрыгнула. Глаза Антона пылали.
— Разве я заслужил такое обращение?
— Вы критикуете мое отношение к человеку, которого я ни разу в жизни не видела и о котором почти ничего не слышала, — бросила Зоуи. — И не смейте, — добавила она с угрозой, — рассказывать о том, как мой отец подвел его. Иначе я укажу вам на дверь, мистер Паллис. Или просто убью.
В руке ее неизвестно каким образом оказался нож.
Наступила тишина. Зоуи смотрела на ничего не выражающее лицо Антона. Несомненно, он умеет контролировать себя. Ей это тоже не помешало бы. С замиранием сердца она ждала его ответа. И когда он шагнул к ней, вздернула подбородок, прекрасно зная, что зашла слишком далеко.
— Не прикасайтесь ко мне, — выпалила Зоуи и отодвинулась.
Антон взял ее за запястье и осторожно отобрал нож. Он был так близко, что она ощущала его дыхание и едва уловимый мускусный аромат.
— Ладно, мисс Канеллис, — пробормотал он. — Давайте примем за данность, что мы друг другу не нравимся. Тем не менее я предпочитаю, чтобы вы ударяли меня словами, а не ножом. Не люблю вида крови, знаете ли.
Ее щеки запылали.
— Да я не собиралась…
— Я имел в виду вашу кровь, Зоуи, — тихо сказал Антон.
Он посмотрел ей в глаза, а потом резко отпустил руку и отошел. Но затем он еще больше удивил девушку. Расправив плечи и расслабившись, Антон мягко улыбнулся:
— Я не против чашечки кофе, если вы предложите.
Зоуи пребывала в полной растерянности от только что продемонстрированного ей мужского превосходства. А Антон, как ни в чем не бывало, отодвинул стул и грациозно сел. Она почему-то восприняла это как оскорбление.
Поджав губы, Зоуи отвернулась и снова занялась чайником. Она надеялась, что эти секунды позволят ей остудить пыл. А заодно избавиться от румянца стыда. Она даже не заметила, как схватила нож. Это просто унизительно!
— С молоком и сахаром? — спросила девушка, наливая кипяток в чашку с гранулами растворимого кофе.
— Нет, спасибо. Ни то, ни другое.
— Печенье, может?
«Пусть не думает, что меня не научили хорошим манерам», — посмеялась она про себя. Антон замешкался, затем ответил:
