— Ну, я никогда не трачу его зря.
— Что ж, раз мы договорились, я довольна.
Элизабет взяла лист, который он так небрежно отбросил от себя, аккуратно сложила и спрятала обратно в сумочку. Она собиралась встать и уйти, когда Филипп заговорил:
— Я вижу, ты всерьез собралась заменить отца. Учти, руководить фирмой — тяжелая ноша…
— Думаю, выдержу.
Элизабет не отвела глаз, лишь чуть передернула плечами. Внутренне она, конечно, не была до конца уверена, справится ли… Но отец давно готовил ее к тому, чтобы единственная дочь стала его достойной преемницей.
С грустью Элизабет подумала — слишком уж скоро это произошло. Впрочем, способности к управлению и бизнесу были у нее в крови.
— Ты всегда отличалась целеустремленностью. Фирма отца теперь все для тебя. И с твоей рациональной головой полный порядок. Во всяком случае, я был бы очень удивлен, если бы ты не справлялась… Работа — твоя жизнь и превыше всего!
Элизабет мгновенно поняла, о чем речь: он опять переходил на личное… Прозрачно намекая, что она разорвала отношения с ним, дабы ничем не связывать себя, если всерьез занимаешься делом.
То, что она когда-то говорила Филиппу насчет своих жизненных планов и карьеры, было правдой, но далеко не всей правдой, а лишь ее малой частью. Существовало множество других причин, о которых Филиппу не суждено было узнать, почему она все же бросила его.
— Так стоила ли игра свеч?.. Только честно скажи, не юли! Ты своей жизнью довольна?..
По тону, каким спросил Филипп об этом, по тому, как испытующе глянул на нее, Элизабет почувствовала — он хочет услышать от нее слова раскаяния. Но ей придется разочаровать его.
— Можешь не сомневаться. — Несмотря на боль воспоминаний, иногда нестерпимо мучительных, сожалений у Элизабет не было. — Я всем довольна.
— Значит, тебе повезло.
— Да, я знаю, — отрезала она.
Филипп усмехнулся:
— Ты напоминаешь мне горного орла. Прекрасная, сильная птица смотрит с высоты покоренных вершин.
— Раз уж ты перешел на зоологические темы, — довольно язвительно сказала Элизабет, — смею заметить, ты тоже очень похож на орла, озирающего с высоты роскошного офиса свою империю!
— Да, но я не горный орел. Я обитаю в вольерах вместе с другими. В отличие от тебя, я не любитель гордого одиночества…
Филипп улыбнулся как-то странно. В его фразах был подтекст, даже горечь, впрочем, Элизабет решила, что ей показалось, потому нарочито великодушно сказала:
— Твоя общительность мне известна. Я знаю, с каким удовольствием ты тратишь на это свое время. И я рада, что, освободившись наконец от забот по Сент-Кристоферу, ты хоть отчасти развяжешь себе руки и используешь его с пользой для души.
