Мама надела манжетку одному из мальчиков:
— Травмы головы могут нанести серьезный ущерб. Особенно молодому организму… — Она посмотрела на мой шрам: — Порой со шрамами бывает куда легче справиться, даром что они заметны.
Я потянулся рукой к лицу, затем присел на стул:
— Почему о них не заботятся родители?
Мама начала сжимать резиновую грушу: пыщщщ, пыщщщ, пыщщщ…
— Заботы им нужно гораздо больше, чем может показаться. К тому же они участвуют в клинических исследованиях.
Подопытные кролики с отключенным мозгом. А я еще думал, что у меня отстойная жизнь.
— Возьми планшет и записывай, — сказала мама.
Я писал под ее диктовку, пока она измеряла у них давление.
— Тебе часто приходится это делать?
— Каждые тридцать минут, — ответила мама, взглянув на часы.
Она казалась совершенно равнодушной. Потом я понял — для нее это повседневная работа.
— Почему ты никогда не рассказывала, за кем ухаживаешь?
— А почему ты не спрашивал?
Подловила меня. Но разве дома престарелых предназначены не для пожилых?
— Просто я думал…
Мама улыбнулась:
— Старики лежат на нижних этажах.
Зазвонил телефон.
— Милый, мне нужно ненадолго подняться на седьмой этаж, — сказала она, положив трубку.
— А кто на седьмом?
— Там пациентов нет, только офисы.
Через двадцать минут мы должны были встретиться с Джеком.
— Когда придешь, поговорим?
Мама вздохнула:
— Мейсон, прошу тебя, сними форму и отправляйся домой. Завтра все обсудим, хорошо?
Теперь, когда до меня начало кое-что доходить, когда я обнаружил, что она скрывает от меня, мне совсем не хотелось ничего откладывать на потом.
— Мы с Джеком встречаемся в девять. Все-таки едем за город. — Я достал ключи от джипа и отдал ей: — Чуть не забыл, машина на стоянке, в дальнем конце.
Она подкинула ключи и поймала:
— Подожди меня. Постараюсь вернуться до твоего ухода.
Я посмотрел на сидящую на диване четверку:
— А что они?
Мама пожала плечами:
— Здесь посидят. — И ушла.
Я взял рюкзак, и из него вывалился футляр с диском. Поймать его на лету мне не удалось. Ударившись о стойку, футляр раскрылся, диск упал и закатился под диван.
Подойдя к дивану, я пощелкал пальцами перед лицом одного из мальчишек, потом помахал рукой:
— Алё!
Он смотрел прямо перед собой, на телевизор.
— Эй, урод!
И глазом не моргнул.
Я сделал вид, что собираюсь ткнуть ему пальцем в лицо.
Реакции не последовало.
Опустившись на четвереньки, я достал из-под дивана диск и стал запихивать его обратно в футляр. Руки дрожали, в голове проносились сегодняшние события. Разговор с Бубой у бара, ссора с мамой, найденное удостоверение «Тро-Дин», подростки в кататоническом ступоре… Слишком много для одного дня. Неудивительно, что у меня тряслись руки. Я знал, что мне сейчас нужно: голос отца поможет прийти в себя.
