На следующее утро Бивер поднялся чуть свет. Помощник, стоявший на мостике, удивился, завидев капитана в такую рань.
— Не понимаю, почему мы так ползем, — сказал капитан. — Какой ход?
— Я проверял три часа назад, сэр. Тогда мы делали двенадцать с половиной узлов.
— Двенадцать с половиной? — возмутился капитан. — Это почему? Так мы вовек не дотащимся!
— Я спрашивал механика. Говорит — у него с котлами не ладится.
Капитан прошел в рулевую рубку и стал звонить в машинное отделение.
Подошел старший механик.
— Что за чертовщина у вас там происходит? — закричал капитан. — Как же мы наверстаем потерянные трое суток? По вашей милости мы еле ползем.
— Да все новички проклятые! — сердито ответил Бьюкенен. — Понятия не имеют, как к котлу подойти.
— А вы их научите! Надо, чтобы было полных пятнадцать узлов. Вы меня слышите?
— Не глухой!
На палубе картина тоже была нерадостная. Боцман Гендерсон направился к третьему люку, где он поставил трех матросов сбивать ржавчину с палубы. Подойдя к ним, он увидел, что работает только один — Мартин, а двое других — дюжий швед по имени Гуннар и звероподобный верзила по кличке Чернявый — растянулись на палубе, заложив под голову могучие лапищи, и болтают.
— Что это вам, воскресный пикник? — заорал боцман. — А ну, беритесь за молотки!
Гуннар посмотрел на него снизу вверх, жмурясь от яркого солнца.
— Если будем стучать, еще продырявим вашу ржавую посудину.
— И потопим ее, — добавил Чернявый. — И ты так и не дослужишься до помощника капитана!
— Слушайте, лодыри, если еще замечу, что работает он один, а вы волыните, — отведу вас к капитану.
Но Гуннар и ухом не повел: он вообще не испытывал трепета перед начальством.
— Да кто тебя боится, мелочь пузатая?
Боцман предпочел пропустить эти слова мимо ушей и уйти от греха.
— Вот балда, решил, что мы действительно сюда работать пришли! — засмеялся Гуннар. — С ума сошел! Больно надо мне вылизывать ваш пароход!
Мартин работал, не обращая на них внимания, но тут они взялись и за него.
— Эй, матрос, — начал Гуннар, — ты что, не слышал: я сказал, мы сюда не работать пришли.
— Чего же ты? Решил нам всю музыку испортить? — подхватил Чернявый.
— Я дело делаю, — спокойно ответил Мартин.
— Так вот, имей в виду, мозгляк, — сказал Гуннар. — Мы свое дело сделали. Уже сделали, понимаешь? Нас просили сорвать забастовку, и мы ее сорвали, А теперь требуем награды. Знаешь, какой награды, мозгляк? Ну-ка, скажи ему, Чернявый.
