Ваше Величество, на армию в настоящем ее составе рассчитывать при подавлении внутренних беспорядков – нельзя. Ее можно удержать лишь именем спасения России при невозможности вести дальнейшую борьбу. Я принимаю все меры к тому, дабы сведения о настоящем положении дел в столице не попадали в армию, дабы уберечь ее от несомненных волнений. Средств прекратить революцию в столицах нет никаких.
Необходимо немедленное решение, которое могло бы привести к прекращению беспорядков и сохранению армии для борьбы против врага.
При создавшейся обстановке, не находя иного исхода, безгранично преданный Вашему Величеству верноподданный умоляет Ваше Величество, во имя спасения Родины и династии, принять решение, согласованное с заявлением председателя Государственной думы, выраженным им генерал-адъютанту Рузскому, как единственно, видимо, способное прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии.
Генерал-адъютант Эверт
4) от генерала Сахарова:
Псков, главкосев. (на имя генерал-адъютанта Рузского)
Генерал-адъютант Алексеев передал мне преступный и возмутительный ответ председателя Государственной думы Вам на высокомилостивое решение государя императора даровать стране ответственное министерство и пригласил главнокомандующих доложить Его Величеству через Вас о решении данного вопроса в зависимости от создавшегося положения.
Горячая любовь моя к Его Величеству не допускает душе моей мириться с возможностью осуществления гнусного предложения, переданного Вам председателем Государственной думы. Я уверен, что русский народ, никогда не касавшийся царя своего, задумал это злодейство, а разбойничья кучка людей, именуемая Государственной думой, предательски воспользовалась удобной минутой для проведения своих преступных целей. Я уверен, что армии фронта непоколебимо стали бы за своего державного вождя, если бы не были призваны к защите Родины от врага внешнего и если бы не были в руках тех же государственных преступников, захвативших в свои руки источники жизни армии.
Таковы движения сердца и души. Переходя же к логике разума и учтя создавшуюся безвыходность положения, я, непоколебимо верноподданный Его Величества, рыдая, вынужден сказать, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом является решение пойти навстречу уже высказанным условиям, дабы промедление не дало пищу к предъявлению дальнейших, еще гнуснейших притязаний.
