над тем, чтобы уберечь от делирии наши дома и школы. У доктора
были связи в аппарате губернатора, который финансировал
медицинские центры в самых бедных частях города. Тем не менее, в
тайне он являлся противоречивой личностью и крайне радикальным
членом сопротивления и был известен тем, что подпольно делал
аборты неисцеленным, которые забеременели и отчаянно пытались
это скрыть.
Он годами создавал фальшивые удостоверения для ненастоящих
докторов, помогая таким образом увеличить поставку медикаментов и
антибиотиков в Дебри.
Настоящий Эдвард Кауффман мертв – уже два года. Он был пойман
полицейскими во время оперативного эксперимента и казнен через
две недели. Но большинство из его фальшивых имен и удостоверений
личности уцелело. И они до сих пор в обиходе.
Тэк крепит ламинированную карточку к пиджаку: – Как я выгляжу?
- Как врач, – отзываюсь я.
Он смотрится в зеркало заднего вида и безуспешно пытается
пригладить свои волосы.
- Не забудь, – напоминает мне Тэк. – Парковка на Двадцать четвертой
улице. Я буду ждать вас там.
- Хорошо, – я стараюсь игнорировать странное ощущение у себя в
животе: большее, чем тошнота. Это нервное. Ненавижу нервничать,
это проявление слабости. Это напоминает мне о прошлом, о звенящей
тишине моего старого дома и назревающей, растущей буре отцовского
гнева.
Каждый раз, убивая кого-либо, я представляю себе его лицо.
- Будь осторожна, Рэй. – На секунду я вижу перед собой Майкла,
мальчика, которого больше никто не может видеть. Лицо открытое, как
у ребенка. Испуганное. – Лучше бы ты предоставила всю трудную
работу мне.
- А мне тогда какое удовольствие? – приложив ладонь к губам, я кладу
ее на грудь Тэка. Это наш знак. Ни один из нас не отличается
сентиментальностью, да и к тому же, это слишком рискованно –
целоваться здесь, в Зомбилэнде. – Увидимся на той стороне.
- На той стороне, – эхом откликается он и, выскользнув из фургона,
быстрым шагом пересекает улицу.
Я отсчитываю шестьдесят секунд, привожу в порядок свою одежду,
повернув зеркало, осматриваю зубы. Нащупываю спрятанный в
кармане куртки пистолет и проверяю карманы джинсов. Все в порядке.
Все на месте. Отсчитываю еще шестьдесят секунд, что помогает мне
справиться с нервами. Бояться нечего.
Я знаю, что я делаю. Мы все знаем. И очень хорошо.
Иногда я представляю, как я и Тэк рушим весь план – проигрываем
войну, всю эту борьбу, противостояние. Говорим «прощай», «увидимся
нескоро». Мы отправляемся на север и там сооружаем свой хоумстид,
