— Клянусь, я хорошо готовлю! — воскликнула Тара. Ей очень хотелось, чтобы дочь поверила, что она действительно умеет делать что‑то хорошо. — Я испеку хлеб, это не займет много времени, а потом мы можем… — Тара с ужасом смотрела в окно. — Боже, что они творят?
Логан и Форд забрались на яблоню — Логан по стремянке — и нарвали каждый по целой горе яблок.
Столько ей не истратить и за месяц. И ведь делали они это не для нее. Нет. Они снова состязались.
Миа присоединилась к ней и удивленно вскинула бровь. Еще одна черта, доставшаяся ей от отца. Вместе они смотрели, как парни собирают яблоки.
— А ты говоришь, у тебя скучная жизнь, — заметила Миа.
— Ты с ней спишь! — крикнул Логан откуда‑то с дерева. — Из‑за травмы руки он забирался медленно.
Форду же не нужна была стремянка, чтобы забраться на дерево.
— Это уже вчерашние новости, — сказал он Логану. — Ты же читаешь фейсбук.
— Дьявол. Убить бы тебя. Или себя. Мертвые боли не чувствуют.
— Не чувствуешь ты никакой боли, — возразил Форд с отвращением. — Это все твое эго. Ты не любишь проигрывать.
— Чья бы корова мычала, — не остался в долгу Ло‑ган.
Что ж, может, и так. Только для Форда дело главным была не победа, а Тара — женщина, без которой он не мог жить.
Он перелез на следующую ветку, сорвал три крупных яблока и посмотрел вниз. Что ж, его горка больше, чем у Логана. Он почувствовал глубокое удовлетворение, как вдруг у самого его уха просвистело яблоко.
— Эй!..
Логан усмехнулся и запустил в него еще одним яблоком. Форд увернулся и свалился с дерева.
В семье не без урода.
Тара Дэниелс
Когда Форд открыл глаза, то увидел перед собой небо.
— Боже мой, — услышал он голос с дерева. — Ты что, не можешь за ветку держаться?
— Ты мне чуть яблоком в лоб не попал.
— И ты еще себя спортсменом называешь? — Логан быстро спустился с дерева, несмотря на больную руку.
Форд надеялся, что он тоже свалится, но этого не случилось. Не судьба.
— Да я тебя почти не задел, — проворчал Логан. — Я уж точно не думал, что ты свалишься как девчонка.
— Ну давай, — воскликнул Форд, стараясь не двигаться. — Пни лежачего!
— Ты ведь сам все время попрекал меня в том, что я не спортсмен.
Это было правдой. Нет ему оправдания.
Он действительно так говорил. Это все ревность.
— Я говорил, что гонщику не обязательно быть в такой форме, как моряку…
— Ты все не угомонишься? Чего ж ты тогда лежишь там? Ты что, ушибся? Хватит уже придуриваться. Сломал чего‑нибудь?
— Я изо всех сил стараюсь этого не выяснять.
