Ириты расходились широким кольцом вокруг одной из полян в нашей долине и по общему сигналу начинали сходиться, крича при этом во всю глотку, швыряя камни и создавая невероятный шум всеми доступными средствами. Грызуны, покидая свои норы, сбегались к поляне, где их ждали сети и кривые ножи охотников. Это было весело.
В пещерах среди раскопок было опасно, порою обрушивались еле державшиеся своды старых потолков, напряжение работы было очень высоко, хотя мне этого почти не досталось, так как с 'повышением в должности' я только и занимался ощупыванием, обнюхиванием и осмотром старого противного барахла, даже пошутить было не с кем.
Чудо произошло, как и всегда, неожиданно, когда его уже не ждёшь, однажды, перед сном, я держал в руке маленькую фигурку мудреца и тупыми глазами смотрел на страницы своей книги. Что побудило меня сделать это, не знаю, случайность, везение, или награда высших сил за упрямство, но когда я положил книгу, устав смотреть на неё, рука моя самым естественным образом поставила куклу мудреца на один из знаков в книге.
Мне показалось, что стена одной части пещеры вдруг поплыла и растаяла, а вместо неё открылась комната, или, скорее, келья, в которой сидел за столом худой старец, увеличенная копия моей куклы, только без плаща, в халате и маленькой шапочке на голове.
Он посмотрел на меня, не узнавая, и вдруг спросил весьма грубо
- Почему ты начинаешь со средней части, если ещё не выучил начало? Спешишь к знаниям или настолько туп?
Никакой радости в его голосе я не почувствовал, скорее, наоборот, рука сама быстро сняла куклу со страницы, и я ... проснулся. Стены в пещере имели свой обычный вид, но строгий голос старого мудреца ещё стоял в ушах настолько реально, что не верилось, что это был просто сон.
Я взял фигурку, долго думал и, выжидал, не осмеливаясь повторить эксперимент и, наконец, решившись, поставил её на заглавие на самой первой странице. И произошло то же самое чудо, только теперь старик имел доброе лицо и спросил меня с интересом:
- Приветствую тебя, думающий. Ты уверен, что хочешь познать мудрость нашего учения?
- Да. Уверен.
- Ты не боишься трудностей и тяжёлого труда?
- Нет, я не боюсь, мудрый.
- Знаешь ли ты, что попав сюда, ты никогда не станешь воином?
- Да, мудрый, я знаю.
- Тогда заходи.
И я 'зашел'. Моё существо перенеслось в келью, хотя я и знал, что лежу на своей лежанке в пещере своего отца. Старик был очень приветлив, как моя учительница в первом классе:
