— Отлично, — одобрил Бенедикт. Я-то знала, что он был рад избавиться от этой проблемы. Бенедикт терпеть не может денежные вопросы, называя это «супружескими разговорами». — С сегодняшнего дня начинаем экономить, — объявил он. — Переходим на домашний смородиновый джем.
Конечно, это было сказано не всерьез.
В памяти остаются лишь завершенные дела — неважно, сколько для этого пришлось попотеть. В тот момент, когда ты говоришь себе: «Все готово», ты забываешь обо всех потраченных усилиях. Ты счастлив. В Сочельник комната Бенедикта была закончена.
Она выглядела как картинка в журнале по интерьеру: сдержанная элегантность и холодное мужское начало. Мне удалось разыскать недорогой кусок паласа в серо-голубых тонах. Плинтус я выкрасила в бело-серую полоску, отчего переход от паласа к стене казался размытым, а комната — больше. Местами они походили на мрамор. Сверху все было покрыто прозрачным лаком.
Непременный атрибут интерьера, большой гардероб Бенедикта, превратился в часть стены. Пространство между гардеробом и потолком я закрыла платком из репса. Сняла со шкафа ручки, загрунтовала отверстия, и теперь дверцы открывались с помощью почти невидимых петель из плексигласа, а закрывались магнитными защелками. Узкую кровать я превратила в диван, обтянула серой материей, а по бокам пришила толстые валики. С него мы будем смотреть телевизор. У окна — наше рабочее пространство. На стройке бригадир подарил Бенедикту две бракованные подвальные двери из жести. Из них я соорудила два шикарных рабочих стола, покрасив в матовый черный цвет. Для контраста повесила на стену четыре фотографии: наши комнаты до ремонта. Сразу было видно, что я создала новый мир. Свой красивый мир в Норином убогом царстве. И наше пространство в нем с каждым днем, сантиметр за сантиметром, увеличивалось.
Утром в Сочельник я домывала окна в комнате Бенедикта, когда он крикнул мне, чтобы я на минутку спустилась вниз. Стоя уже в пальто у двери, он шепнул мне на ухо, что ему срочно надо кое-что купить, отдать помыть машину и что он может задержаться. Помахав мне, Бенедикт вышел. Я вдруг сообразила:
— А ты не собираешься прихватить машину?
Он со смехом отозвался:
— Я поеду на автобусе. Сегодня в городе столпотворение.
Было ясно, куда он отправляется: в центр, в антикварный магазинчик, где невозможно припарковаться. Я страшно обрадовалась.
Вернулся Бенедикт только через четыре часа, в прекрасном настроении, и радостно крикнул:
