– Я тебя уже однажды предупредил, не вынуждай меня заходить слишком далеко.
– Разве я начала? Я вообще этого не хотела.
– Вполне возможно, но ведь и я не хотел так. – Он крепко встряхнул ее, держа за плечи. – Так что можешь отчаливать.
У нее аж зубы клацнули. Если прежде она была просто обижена, то теперь ее гнев бушевал пожаром. Она в ярости отбросила его руки.
– Не смей на меня орать! – закричала Джессика во все горло.
За их спинами билась о скалы волна. Вот она вздыбилась и рассыпалась кипучими брызгами.
– И не смей намекать, что я сама все это устроила!
Он схватил ее за руки, и она могла только мотнуть головой, чтобы откинуть назад развевающиеся волосы. За прядями, упавшими на лицо, гневно сверкали глаза.
– Если бы я только захотела, ты ползал бы тут на четвереньках, умоляя меня.
Глаза Слейда свирепо сузились. Он злился, чувствуя некоторую справедливость ее слов.
– Я не стану ползать ни перед одной женщиной в мире, тем более перед высокомерной грубиянкой, которая использует духи, чтобы приманить мужчину.
– Высокомерная… – Она замерла от возмущения. – Грубиянка! – выдавила она из себя через силу. – А ты глупый, себялюбивый осел! – Джессика стукнула кулаком в его грудь, не зная, как еще защитить себя от оскорблений. – Надеюсь, ты не станешь описывать в своем романе постельные сцены. Тебе ведь удается только ловко расстегивать «молнию» на ширинке! Я никогда, никогда не употребляю духов. И мне не потребовалось бы этого… – Джессика, задыхаясь, осеклась: – Почему ты ухмыляешься?
– Ты порозовела, – сказал он, – тебе идет.
И снова ее глаза блеснули янтарным пламенем. Она пошла на него с явным желанием ударить, и Слейд, подняв руки вверх, отступил.
– Давай помиримся? – Непонятно почему, но, пока она отчитывала его, он перестал злиться. Ярость улетучилась. Он уже почти жалел, что ввязался в перепалку. Но ссора с ней так же стимулирует, как поцелуй. Почти так же.
Джессика заколебалась. Она еще не остыла, но было в его улыбке что-то, способное погасить и не такой пожар. Он впервые улыбается так, искренне, совершенно открыто. И это очень важно.
– Ну, может быть, – небрежно ответила она, не желая показать, что уже готова его простить.
– Диктуй условия.
Зардевшись на мгновение, она подбоченилась:
– Возьми обратно слова «высокомерная грубиянка»!
Он явно развеселился, и Джессике это понравилось.
– Возьму в обмен на «глупого, себялюбивого осла».
Самым большим ее недостатком было всегдашнее желание поторговаться. Джессика стала рассматривать свои ногти.
