Дверь в его дом никогда не запиралась. Откусив изрядный кусок хлеба, он распахнул ее.
– Привет, дед!
Доктор Бреннан вздрогнул и затем уставился во все глаза на женщину, сидевшую за его кухонным столом.
– Кэйси!
Он был ошеломлен ее неожиданным приездом. Немного опомнившись, старый доктор удивился, что она не бросилась яростно обнимать его и чмокать как сумасшедшая. Так она обычно приветствовала его, независимо от того, сколько времени они не виделись, день или год.
– А я думал, что ты еще в Теннесси.
– Не-а, я как раз туточки, – и она, улыбаясь, глядела на дедушку, потом перевела взгляд на сверток у него в руках.
– Пахнет вроде свежим хлебом. Часть твоего гонорара?
– Миссис Оутс, – ответил он, подходя, чтобы положить сверток на стол.
– Ах, миссис Оутс, – усмехнулась Кэйси, – значит, у тебя наверняка имеется еще кое-что. Как поживает твой желудок?
– Стаканчик-другой вполне приемлет.
Кэйси дотронулась до его руки.
– Как ты чувствуешь себя, дед?
– Прекрасно, Кэйси.
Он всматривался в ее лицо. Взгляд был ласковый, но все же это был взгляд врача. Что-то не совсем в порядке. Он сжал ее руку. Что же, Кэйси сама ему все расскажет, когда сможет. Так бывало всегда. И торопить ее не нужно. Он знал ее слишком давно, чтобы ожидать чего-то иного.
– А ты как? Чем занимаешься? Я уже почти месяц не получал от тебя твоих шестистраничных писем.
– Ну не такие уж они длинные, – передернула она плечами. – Я провела пару недель в Монтане, купила потрясающее пальто. Тебе будет тепло в нем, хотя бы и на Аляске. Потом – экспедиция Файферов. Молли Файфер, как всегда, – молоток. Она отпраздновала в лагере свой шестьдесят восьмой день рождения. Я прочла два курса лекций в Сент-Поле и половила форель в Теннесси. И, между прочим, я бросила курить.
Глаза Кэйси потемнели. Она сделала глубокий вдох:
– Дед… Я беременна.
– Беременна? – Он широко раскрыл глаза. – Что значит беременна?
– Дед. – И Кэйси опять коснулась его руки. – Ты же врач. Опомнись. Беременна значит беременна.
– Кэйси!
Доктор Бреннан ощутил необходимость сесть.
– Как это случилось?
– Как у всех, – ответила она, пытаясь улыбнуться. – Тут я сторонница старых испытанных способов, а о предохранении ты знаешь не хуже меня. Ничто не дает стопроцентной гарантии.
Но он спросил совсем о другом.
– А какой срок?
– Сегодня какое число?
Он знал за ней эту забавную привычку не заглядывать в календарь.
– Май, семнадцатое.
– Значит, четыре месяца и семнадцать дней.
– На редкость точно, – заметил он с некоторым сомнением.
