Кортни вспомнила о Джерете Кэлхоуне. Его сын тоже учился в школе, и встречать Джерета на заседаниях комитета ей хотелось меньше всего. Но во вторник утром, открыв дверь, именно его она обнаружила на крыльце. — Джерет пришел первым. Сердце ее упало. Облокотившись о косяк, он стоял, заслоняя своими широкими плечами все пространство, с костылем в руках и сияющей улыбкой от уха до уха. Куртка была расстегнута, и Кортни разглядела голубую ковбойку, обтягивающую его мощную грудь. Поношенные джинсы, мокасины и старая черная шляпа с широкими полями, ловко сидевшая на голове, завершали его наряд.
— Вы ведь не состоите в Ассоциации, — сказала Кортни.
Улыбка на лице Джерета расплылась еще шире.
— А куда подевались ваши «привет» или «доброе утро»?
— Вы вошли в комитет?
— Да оставьте вы формальности, Малыш. — Джерет в приветствии протянул ей руку, которую Кортни проигнорировала. Он засмеялся и дотронулся до ее плеча. Это прикосновение обожгло ее, как раскаленный металл. Пытаясь подавить в себе неловкость, соединившуюся с восторгом, оттого что они снова встретились, Кортни прищурила глаза:
— Вы давно являетесь членом Ассоциации?
— Не могу сказать, что да, — глядя невинными глазами, ответил Джерет.
— Я так и знала. Вы вступили в нее специально, чтобы… — Кортни резко оборвала начатую фразу — он подошел к ней вплотную.
— Чтобы что?..
— Чтобы и дальше смеяться надо мной!
Джерет усмехнулся:
— Да нет, у меня совсем иные мотивы. — В его глазах пробегали дьявольские искорки, и довольно непринужденным тоном он спросил: — Хотите знать, что привело меня сюда?
— Мне все равно. К тому же вы приехали очень рано.
— Не мог дождаться.
— О, это вздор! Что ж, входите.
— Какое горячее гостеприимство. Заморозит любого…
— Хватит!
Джерет вновь улыбнулся и вошел в дом, впустив клубы холодного свежего воздуха.
В Кортни вселилось чувство, что ее дом захватили.
— Давайте я уберу пальто и шляпу.
— Будьте так добры. — Сняв парку, Джерет положил на нее шляпу и протянул хозяйке. Их пальцы соприкоснулись, и у Кортни пересохло во рту. Она спешно понесла одежду к вешалке.
Джерет последовал за ней по широкому холлу в гостиную, с явным любопытством осматриваясь в доме. Как бы свежим взглядом Кортни окинула знакомую обстановку, на которую уже давно не обращала внимания, замечая только, когда необходимо было прибраться. Впервые она поняла, насколько женской выглядела ее гостиная. Кружевные шторы на окнах и розовый ковер на полу, софа обита бархатом такого же розового цвета, а по бокам пианино — два светло-коричневых кресла. И если бы не еще одно кресло, большое и старомодное, на которое была брошена подушечка, когда-то служившая для молитв, комнату можно было бы назвать элегантной. Джерет рассмотрел и статуэтку дрезденского фарфора на каминной доске, и украшавшую стол хрустальную вазу, и несколько горшков с цветами. Все сияло безукоризненной чистотой.
