— О Боже! — Кортни была уверена, что раненый начал бредить.
— Как скоро мы доберемся до вашего дома?
— Часов через десять.
— О нет! — от нахлынувшего тяжелого чувства девушка покачнулась, однако справилась с собой и лишь крепче прижалась к широкой спине. Подумать только, десять часов ей придется трястись на этой лошади, а потом еще добираться назад.
— Неужели ваш дом находится так далеко?
— Да нет, осталось еще минута-другая, не больше.
— А вы говорите — десять часов! Я чуть в обморок от ваших слов не упала. — Когда он рассмеялся, у Кортни не осталось сомнений, что раненый бредит. Однако какой у него приятный и благозвучный смех, совсем не соответствующий его строгому облику.
— Вашей жены нет дома? — спросила она.
— Нет никакой жены, Малыш. — То, что у него нет жены, Кортни как раз могла понять.
— А ваши ближайшие родственники? Если вы потеряете сознание…
— Не волнуйтесь, не потеряю.
— Откуда вы знаете? — Душа ее разрывалась от страха, что он в опасности, и от злости к нему.
— Говорю вам, что не потеряю сознание.
— Так кто же ваши ближайшие родственники?
— А кто ваши ближайшие родственники? — отпарировал он. — Может нам придется известить их, когда вас вызовут в суд.
Сердце Кортни упало: только сейчас до нее дошел весь ужас того, что случилось. Оглушенная его словами, она с трудом выдавила из себя: «Это Райан».
— Райан? Да? Это отец, брат… или дружок?
— Это мой сын. Мне двадцать девять лет!
— Я поражен. Вот это да! Какой же я, наверное, древний, если в моих глазах двадцатидевятилетняя женщина выглядит лет на шестнадцать. — Последние слова он произнес едва слышно, резко покачнулся и стал сползать с седла. Кортни крепко обхватила раненого и попыталась удержать, прижимая к себе.
— Мистер! — позвала она.
Раненый с трудом выпрямился.
— Я Джерет, Малыш.
— Я не Малыш, меня зовут Кортни.
— Кортни — в джинсах и с длинным смешным поросячьим хвостиком. Стреляли в кого-нибудь раньше?
— Я в вас не стреляла, — голос девушки прозвучал холодно. — Вы сами прострелили себе ногу.
— Но причиной этого ведь были вы.
— Я очень сожалею о том, что произошло.
— Да, это я уже слышал, вы говорили. А вот с вашим любимцем все ясно — его песенка спета. Я имею в виду, что как только эта вонючая птица еще раз попадется мне на глаза — будет бах!
Кортни прикрыла глаза и передернула плечами:
— Вы упрямый, мерзкий, глупый птицененавистник!
— А вы, Малыш, противная бешеная пустышка.
Кортни даже затряслась от злости. Она мгновенно забыла про его рану, выпрямилась в седле и отчетливо продекламировала:
