— Для начала мне не мешало бы принять ванну, — сообщил Джерет.
— Я не собираюсь готовить ванну для вас! Неужели… — Кортни не сумела закончить фразу, увидев усмешку на его лице.
Он рассмеялся и подмигнул:
— Да ладно вам, Малыш. Какие строгие правила! Пора бы научиться вести себя свободнее. А как же вы развлекаетесь? Идете в лес и наблюдаете за птичками?
— Ну, а вы — слишком несерьезны, мистер Кэлхоун. Вам бы все попусту тратить время, острить и издеваться, — ответила Кортни довольно холодно. — Если сейчас я вернусь домой, вам придется поехать в больницу.
— Я-то не поеду, а вы — можете.
— Могу что?
— Идти домой.
— К сожалению, нет. Я обещала доктору Петерсону, — напомнила Кортни.
— Я не настаиваю, а мне вы ничего не обещали. Я и один справлюсь.
— О нет! — воскликнула девушка и тут же спохватилась: возможно, хозяин и в самом деле хотел, чтобы она ушла. Может быть, именно эту цель он преследовал своими колкостями — что непрошенная сиделка разозлится и оставит его в покое?
— Я буду чувствовать себя виноватой, если с вами что-нибудь случится. Вы не можете передвигаться без посторонней помощи среди этого беспорядка. Так вот, я остаюсь. И если ваш человек не придет до…
— Кто не придет? — перебил ее Джерет.
— Ну тот, кто работает у вас. Разве не о нем вы говорили?
— Он-то здесь при чем? — хозяин пожал плечами, и Кортни поняла, что ему с трудом удается сдерживать хохот.
— Итак, я останусь до тех пор, пока кто-нибудь не придет.
Излучаемые Джеретом сила и мужественность приводили ее в трепет. Голубые глаза неотрывно и настойчиво следовали за Кортни, веки дрогнули, и тихо прозвучал голос:
— А если окажется необходимо, вы проведете со мной всю ночь, Малыш?
Кортни заскрипела зубами. Почему так случается: один человек может иметь странную власть над другим, заставляя его переживать бурю чувств. Этот чуть хрипловатый голос и проникающий прямо в душу взгляд обезоружил ее: Кортни отступила на шаг назад и с ужасом поняла, что краснеет. Пытаясь притворяться строгой и неприступной, она знала, что яркий румянец выдает ее.
— Конечно, если это будет необходимо, — проговорила девушка, — но ведь вы утверждали, что в половине пятого кто-то появится.
— Да здравствует храбрость, — пробормотал Джерет, — да, к четырем тридцати он придет. — Похлопав рукой по постели, он позвал: — Идите сюда, Малыш, и расскажите мне какую-нибудь историю.
— Что?
— Сядьте рядом со мной. — Его голос, интонации творили с ней что-то невероятное.
