Макс дотронулся до ее головы, и торжествующий крик был, наверное, слышен даже на улице.
— Попалась!
Эмма взвизгнула и, смеясь, плеснула ему в лицо целую пригоршню воды, Макс не остался в долгу и обрушил на нее водопад.
Битва разгоралась. Дикси носилась по патио, где уже стояли маленькие лужицы, и лаяла в знак одобрения. Неожиданно Макс исчез и, прежде чем Эмма успела опомниться, схватил ее за руки.
— Ничего, ничего, — произнес он, вынырнув и отдышавшись. — Нельзя так огорчаться.
— Тебе повезло, — весело сказала Эмма, пытаясь вырваться из цепких рук.
— Дело не в везении, — Максу приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы удержать ловкую пленницу. — Просто нужно уметь слушать и не забывать при этом думать.
— Все, сдаюсь, — трагически проговорила Эмма и со вздохом уронила голову себе на грудь. — Супермен разоблачен.
— Не совсем, — посмеиваясь, возразил Макс. — Вот если бы у меня был рентгеновский аппарат, вот тогда бы я…
— Я не буду больше брызгаться. Обещаю, — покорным голосом произнесла Эмма.
— И никогда не будешь мне лгать? — нежно спросил он и отпустил руки. — Ты просто не говори.
Розы наполняют воздух дурманящим ароматом. Кровь все сильней стучит в венах, округлости грудей, вырвавшиеся из купальника, розовеют над поверхностью воды, как маленькие коралловые рифы. Эмма пристально вглядывается в лицо Макса, пытаясь найти ответ. Он касается ее плеча. Дыхание у Эммы перехватывает, словно ее окатило потоком ледяной воды, она чувствует, как напряглись все нервы и мускулы.
Макс нежно гладит Эмму, глаза его потемнели, но она не говорит ни слова. Она чувствует, что этот слепой человек видит лучше многих зрячих, он видит ее душу и понимает, как никто. Он разбудил в ней женщину, хрупкую и нежную, преданную и всепрощающую…
— Ты красивая, Эмма Маклин. Я никогда не встречал таких красив… — он остановился и прикоснулся губами к ее губам.
Эмма посмотрела на Макса, словно ожидая чего-то. Ее веки дрогнули один раз, другой. Затем она плотно сомкнула их, погрузившись в сладостный туман прекрасных грез.
Кончиком языка он проводит по трепетным губам, дразня, и снова прячет его, приглашая поиграть в пятнашки, но уже по-другому. Эмма стонет от удовольствия, ее грудь поднимается навстречу ему, она прижимается к Максу всем телом, будто хочет слиться с ним в единое целое.
И вот он обхватывает ее губы и дарит Эмме настоящий долгий поцелуй: глубокий, исследующий по очереди, ничего не пропуская, каждый миллиметр поверхности губ, языка. Сколько он длился — минуты или часы? Чувствуя вкус чудесной влаги, он пьет это великолепное вино запретными глоточками, но это только начало подлинного и опьяняющего наслаждения.
